Дин негодующе покосился на него, но внезапно ощутил, что лицо сбоку словно наждачкой потерли. Дотронувшись до щеки, он увидел на пальцах кровь.
– Черт, – прокомментировал Сэм. – Тебе неслабо досталось.
Не успел Дин ответить, как раздался голос Киннамон.
– Просто пара глубоких царапин, – спокойно проговорила она. – Дальше по коридору ванная, за раковиной есть перекись водорода. Промой их хорошенько. Похоже, еще на подбородке синяк будет.
Дин машинально дернулся, но потом понял, что Киннамон неподвижно сидит в кресле и смотрит на них.
– Добро пожаловать обратно, – сказал он. – Ну вы нам и веселье устроили.
Киннамон посмотрела вниз и, нахмурившись, сжала и разжала пальцы. Проследив за ее взглядом, братья увидели, что нашивка выпала, когда она потеряла сознание, и теперь смятым комочком валяется перед дверью в прихожую. Сэм пошел поднять ее, но Киннамон остановила его.
– Нет, выкинь. Никогда больше не прикоснусь к этой вещи.
Сэм бросил на нее взгляд и подобрал нашивку.
– Хорошо.
Киннамон поудобнее устроилась в кресле и тихонько застонала.
– Я чувствую себя так, будто выстояла три раунда против Мохаммеда Али.
Дин бросил на нее раздраженный взгляд.
– Вы не одиноки.
Киннамон искренне улыбнулась.
– Прошу прощения.
– Принести вам чего-нибудь? – спросил Дин. – Воды?
Она мотнула головой.
– Не нужно. Давайте я просто расскажу вам, что увидела, а потом вы поедете восвояси. Я уверена, что вы прекрасные ребята, но удовольствия во всем этом мало.
Дин кивнул, поборов порыв согласиться вслух. Челюсть ныла так, что говорить не хотелось.