Матриархия

- Больно ты серьезный сегодня. Нет, ты вот сам подумай... Ла-а-адно. Мне тоже это снится. Она как будто хочет отомстить за своих сестер. Главная мамаша, эта твоя «Дурунен».

- Почему моя?

- А чья еще? - Он скрылся в пещере, в нашем коллекторе, и забубнил уже оттуда: - Ты нарисовал ее в первый же день. И многоэтажка, не забывай! - гремели и позвякивали котелки. Мне показалось, что за нами кто-то следит, из-за деревьев как будто.

Может лесник, в силки которого попал Рифат.

Хотя ловушку мог оставить и тот мертвый приятель, которого мы отдали на съедение крысам. И теперь что? Его дух хочет отомстить?

Даже самому противно. Как мы только спали... здесь!

Человек способен на многое. У каждого есть достаточный запас прочности, который поднимает голову в экстремальных ситуациях. Так что... может через пару месяцев, я буду с сожалением вспоминать несожранных крыс. Как вот Рифат сейчас сигареты.

- Как думаешь - они нас ищут? - Рифат закинул рюкзак за плечи, подтащил ветку ко входу в нашу резиденцию. Хотя тот, кому нужно убежище, конечно, увидит дыру.

- Ищут? На черта мы им? Ты схуднул, кстати. И борода совсем уж как у Саддама.

- Да иди ты, - фыркнул Рифат. - У тебя зато клочки какие-то. Тебе сколько лет-то?

- Двадцадть один, что ли... Я уже сам забыл. У Оли это, День рождения же скоро. Или прошел уже... - я потер глаза и в висок отдалась боль. И шепот.

Шепот со всех сторон. Накатывает, накатывает... деревья, везде деревья... Нужно спрятаться...

Земля поменялась с небом местами. Я увидел королеву-в-маске очень ясно. И вдруг мелькнул рисунок, который я сделал вчера: мост, составленный из людей. На этот раз я прорисовал его четко, в другой перспективе. Тени черные, штриховка уверенная. Лица видны, лица...

Среди них и мое и Рифата. Гигантский мост, сплетенный из людей, бедняги держатся друг за друга, а запястья и щиколотки вдобавок перетянуты путами, вроде бельевых веревок.

Потом мелькнули импровизированные кресты, сколоченные из старых электрических столбов. Такие, рогатины стояли раньше, детьми мы их называли «чертовыми воротами».

Мертвецы, с вывалившимися языками.

(днесь будешь со мной в аду)

- Что такое? Ау, Рома! - надо мной Рифат. Голос режет по ушам, как простуженный собачий лай.

- Все... хорошо, - прокряхтел я, пытаясь встать. Уцепился за шершавую, мозолистую ладонь Рифата. - Нормально...

- Ага, я вижу, - кивнул он. - Дай бог, что это слабость после болезни.