На это я пожала плечами, но Тортон тут же перевел разговор на другое. Заявил, что и он не теряет времени даром. Его работа тоже кипит, и он прикладывает всяческие усилия, чтобы я прошла через четвертое испытание.
- Подкупаете народ Атии? - помню, как поинтересовалась у него с сарказмом в голосе. - Сомневаюсь, что казна моего любимого дядюшки выдержит подобное испытание. Народа в Атии много, а Тотрейн слишком беден.
Это была шутка, но Тортон лишь многозначительно улыбнулся, заявив, чтобы я не забивала себе голову вещами, которые меня не касаются. И я не стала, потому что у меня было чем ее забивать. Ушла к своим книгам, а потом и легла спать, так как утром снова надо было рано вставать.
Потом лазареты вернулись к привычному ритму работы, и в моей помощи больше никто не нуждался. Мы попрощались с Софией, и пожилая лекарка заявила, что она обязательно будет присутствовать на четвертом испытании.
И еще, что мне стоит ждать поддержку от Гильдии Целителей.
Помню, как сильно я удивилась в тот момент, потому что мысли о предстоящем испытании совершенно вылетели из моей головы. А затем расчувствовалась - выходило, что в день, когда народ огласит свою волю, я буду не одна... По крайней мере, Целители встанут на мою сторону.
Похоже, только они одни - с чего бы остальному народу Атии пожелать такую королеву, как я?
Этого я не знала. Но вернувшаяся к своим обязанностям Мэй почему-то с уверенностью заявила, что многие считают будущей королевой именно меня. И она тоже так думает. Затем старательно завила мне волосы и подобрала золотые украшения к белоснежному платью, подчеркивающему еще более загорелое мое лицо - за последнюю неделю у меня не было времени прятаться от солнца.
Наконец, я взглянула на себя в зеркало и осталась вполне довольной увиденным. Но исключительно до момента, пока в мои покои не вошла Ульрика. На ней было пышное золотистое платье, белоснежные локоны обрамляли лицо с тонкими чертами, и выглядела принцесса оглушительно прекрасной. Но при этом казалась бледной и встревоженной.
Уставилась на меня, заявив, что нам нужно серьезно поговорить.
Наедине.
- Хорошо, - пожала я плечами, но тут Торко, таскавшийся за мной по пятам всю эту неделю, почему-то воспротивился. Заявил, что король запретил, и ни о каких «наедине» не может быть и речи.
Они тоже будут присутствовать при нашем разговоре. И пусть Томас Марч убит, но он собирается ответственно защищать меня от всего. Хью и Рональд тоже засобирались, на что я даже мысленно удивилась - неужели они не попадали в обморок от неземной красоты принцессы Островного Королевства?!
Но они почему-то не попадали.
Впрочем, мне было любопытно, что за дело ее ко мне привело, потому что до этого момента Ульрика относилась ко мне, как к мебели, неудачно вставшей у нее на пути.
- Торко, раз уж принцесса хочет поговорить со мной наедине, - повернулась я к своему стражу, - то мы с ней все-таки поговорим. Вернее, я поставлю звуконепроницаемый купол, так что ты сможешь меня видеть, но услышать не получится.
На это дракон, пару раз хвастливо заявлявший - я слышала краем уха! - что очень скоро он станет начальником охраны будущей королевы, нехотя поморщился.
- Хорошо, - заявил мне, хотя по лицу было видно, что нашего разговора он почему- то не одобряет.
И я пожала плечами, затем взмахнула рукой, отгородив нас с Ульрикой от мира мужчин.
- Присаживайся, - указала ей на мягкое кресло в гостиной, возле которого стоял маленький столик с несколькими хрустальными вазочками, полными чудесных атийских сладостей. - Слушаю тебя внимательно.