Побег из приюта

– В следующий раз прячь их лучше, – посоветовала она, поворачиваясь, чтобы уйти. – Я вернусь в конце смены, чтобы снова тебя запереть. Если ты еще будешь здесь.

Глава 29

«Свободен…»

Он чувствовал себя свободным. Во всяком случае, свободнее, чем чувствовал себя с тех пор, как прибыл в это забытое богом место. Когда же эйфория прошла, Рики словно парализовало от уверенности, как и в самую первую ночь, что кто-то стоит по другую сторону двери, прислушиваясь к каждому его движению.

Но никто не ворвался в комнату, когда он встал с кровати, и он уже более уверенными шагами подошел к окну и потрогал решетку. Затем он на всякий случай сделал круг по комнате. В прежней палате были дешевые шлепанцы, которые он надевал, выходя за дверь, но здесь их не было, и его ноги заледенели. Рики это отметил.

Из этой комнаты он выходить был не должен.

До Бруклина мысль о договоре с дьяволом его не смущала – в конце концов, он что-то получал, ничем не жертвуя. Но теперь он понял, что это лишь замена одного ада на другой. Договор с дьяволом означал иллюзию выбора, не являясь таковым по сути. Рики на цыпочках подкрался к странной, похожей на окно раме в дальней стене. Она располагалась напротив кровати, вплотную к двери. Он замер и, дотянувшись до ручки крепкого ставня, пошевелил ее.

Если бы он потянул вверх, ставень поднялся бы. Он не был тяжелым и не заперт на замок.

Рики выпустил ручку. С его везением за ставнем могло скрываться двустороннее зеркало или, к примеру, окно в коридор, и санитары тут же обнаружили бы, что он отвязался и свободно бродит по комнате. Это означало бы мгновенную утрату первого преимущества, которое у него появилось со времени неудавшегося званого ужина. В нынешних условиях рассчитывать на повторное везение не приходилось. Поэтому он отвернулся от рамы, на цыпочках подошел к двери и потянулся к ручке. Он по-прежнему ожидал подвоха и ничуть не удивился бы, если бы ручка ударила его током. Но этого не произошло. Он осторожно нажал, и она повернулась.

Рики с силой потянул дверь на себя, и она открылась. Он не верил своим глазам. Все указывало на то, что перед ним западня. Он так и видел, как за углом притаился главврач, делающий заметки на своем планшете: объект выждал четыре минуты десять секунд, прежде чем попытаться открыть дверь. Рики предстояло решить, кому он доверяет, а это было сложной задачей, раз сестра Эш сама сказала, что он не должен ей доверять. Но она вернула ему страницы дневника. Она отказалась давать ему «лекарство», прописанное главврачом. (Вне всякого сомнения, седативные препараты, призванные вырубить Рики, чтобы он был управляемым и послушным, когда это понадобится главврачу. Омерзительно.)

Рики понял, что совершенно бессмысленно пытаться понять, что руководит людьми, что толкает их на те или иные поступки. В конце концов, ему лучше, чем кому бы то ни было, известно, что зачастую он и сам не понимает истинных причин своего поведения. Необходимо просто рискнуть, определившись, кому он верит больше.

Это был его шанс совершить побег. Уйти отсюда. Что бы там ни говорила сестра Эш, он не собирался попусту тратить время на поиски карточек или улик. Он собирался просто унести отсюда ноги. Все вопросы можно будет задать потом.

В коридоре за дверью палаты 3808 было тихо и безлюдно. От холода тишина, царившая там, казалась звенящей, подобно тому, как под толстым снежным покровом даже самые оживленные улицы Бостона зимой притихали. Он прошел по коридору, насколько хватило смелости. Похоже, его никто не охранял, но предугадать, сколько санитаров в этот поздний час патрулирует нижние этажи, было невозможно. Где-то наверняка был персонал, и ему совершенно не хотелось нечаянно постучаться в дверь спальни сестры Крамер.

Рики исследовал этаж медленно, бегом возвращаясь в свою палату при малейшем шорохе. Бóльшая часть дверей в коридоре напоминала дверь его палаты – тяжелую и крепкую, но за ними никого не было или же пациенты были усыплены снотворным. Все звуки доносились либо сверху, либо снизу, но не из этих комнат.

Наконец Рики проделал весь путь до двери на лестницу в конце коридора. Отсюда он отчетливо слышал звуки, доносившиеся с нижнего этажа. Он стоял под лампочкой на голом шнуре, пытаясь разобрать слова разговора, напоминавшего просто ленивый треп медсестер или санитаров, перемежавшийся взрывами смеха. Если бы ему не было так страшно, он бы вздохнул с облегчением, узнав, что здешний персонал способен смеяться. Самым лучшим в этом смехе было то, что они определенно не ожидали побега. Смех начал удаляться, и Рики решился толкнуть дверь на лестницу. Он едва сдержал торжествующий возглас, когда она подалась. Он быстро преодолел несколько первых ступеней вниз, от волнения забыв об осторожности.

Но достигнув площадки второго этажа, он резко остановился и прислушался, прижимаясь спиной к стене. Хихиканье доносилось издалека, и когда он рискнул выглянуть из-за угла, то увидел, что медсестры, которых он слышал, находятся в конце коридора и шепчутся, склонив друг к другу головы. Отделение равномерно освещалось кругами света, и единственный санитар сидел на стуле у стены посреди коридора. К радости Рики, он всецело погрузился в чтение журнала, так что юноша стремительно пересек площадку, оказавшись у очередной двери, открывающей доступ к следующему лестничному пролету.

Рики приблизился к первому этажу, понимая, что впереди самый сложный участок пути. Он понятия не имел, что поджидает его в вестибюле или как он преодолеет зарешеченную входную дверь, а затем выйдет за территорию лечебницы, но он должен был попытаться. Ему пришло в голову, что если сестра Эш действительно на его стороне в противостоянии главврачу, то из-за его попытки побега у нее могут быть серьезные проблемы – независимо от того, поймают его сейчас или ему удастся довести начатое до конца. На мгновение Рики стало ее нестерпимо жаль, но его личная безопасность была превыше всего. Если Джоселин достаточно умна, она этой ночью тоже уберется как можно дальше от этого места.

Где-то на первом этаже хлопнула дверь, и он замер, пытаясь расслышать, что может ожидать его по другую сторону двери, ведущей с лестницы в отделение. Раздался звук, напоминающий отдаленный зов, а затем крик. Он не знал, возвращаться назад или поспешить вперед, и просто застыл на месте.

Едва он решил совершить последний бросок в вестибюль, как дверь распахнулась и перед ним возникла бледная нескладная фигура. От неожиданности Рики шарахнулся назад и рухнул навзничь, ударившись затылком о кафельный пол. На мгновение у него помутилось в глазах, и он подавил крик боли, вспомнив санитара с журналом этажом выше.

Он в ужасе смотрел на ворвавшегося в дверь Слоуна. Старик был полуодет, его глаза были широко распахнуты, и при виде Рики он задрожал всем телом. Невозможно было понять, откуда он бежит или как выбрался из своей палаты, но сейчас он пятился в ужасе, плечом открывая дверь за спиной. Руки он вытянул перед собой, словно защищаясь от неминуемого нападения.