Тем не менее определенной цели он добился. Убийство, произошедшее у меня на глазах отошло на задний план. Я потом подумаю об этом, а сейчас не хочу, потому что тогда воскрешу в памяти картинку событий пятнадцатилетней давности – смерть родителей, погибших похожим образом. Сейчас не время для призраков прошлого, иначе маленький сиротливый волчонок снова захочет вылезти наружу и пожаловаться луне на старые обиды и боль потери. Сейчас нельзя, не время, да и некому. Ах, если бы эта боль не выжигала меня изнутри, не давая забыть и заставляя все время держаться настороже. И лишь пассивно наблюдать, как проходит жизнь в полном одиночестве. Жизнь веров во много раз длиннее, чем человеческая, но желания, страхи и переживания у нас очень схожи с людскими. И одиночество так же сильно и тяжко гнетет наши души.
Пробежав минут пять, мы объединились сначала с одной группой, потом еще с двумя верами и наконец с Катерсонами, рядом с которыми шли их неизменные телохранители Жакру и Жан. Увидев меня, супруги не смогли скрыть облегчения и радости. Этель даже расплакалась у меня на плече. Я тоже смахнула слезы, чувствуя, как привязалась к ним. Разводить сырость нам не дали, приказали «Вперед!» и все быстрее и нетерпеливее подгоняли. Однажды Поль не выдержал и, повернув голову в нашу сторону, холодно сказал:
– Мадам, из-за вас мы не укладываемся в трехдневный план операции, а значит, нам снова придется здесь заночевать. Причем, вполне возможно, в горячих объятиях наших преследователей. Мне они особо не помешают, а вот насчет вас – не знаю.
Катерсоны, собрав всю волю в кулак, ускорились, а я вообще готова была бежать хоть всю ночь. Пробирок осталось только две, и как мне поступать дальше – не знаю!
Поймав на себе чей-то взгляд, отыскала глазами Джинкса. Показательно всплеснула руками и округлила рот, якобы неожиданно вспомнив, что его ранили, а он тут передо мной целехонький расхаживает. У него глаза сразу потеплели, и он, жизнерадостно махнув рукой и бросив короткий взгляд на Рене, пояснил:
– Ничего страшного, мадам доктор, меня лишь слегка задело. Только пластырь и потребовался.
С трудом сдержав ехидный смешок, я нарисовала на лице участие и тревогу и молча кивнула, чтобы в голос не рассмеяться над его наивной ложью.
Жакру, нахмурив черные брови и бросив взгляд на нервничающую Этель, тоже поспешил с оправдаться:
– Угу, меня тоже немного задело. Царапина, не больше, а крови было столько, что доктор Катерсон сильно напугалась. Уже практически все зажило!
Дальше эту тему развивать не стали и отвлекли людей на другое, но иногда веры окидывали меня изучающими взглядами. Обедали мы на ходу, останавливаясь лишь для естественных нужд или перевести дух на пять минут. Затем марафон продолжался. К вечеру Катерсоны выглядели жалкими мокрыми тряпками – рухнули как подкошенные, после приказа Рене отдыхать. Ну и я была не намного лучше – устало плюхнулась рядом со своим мешком и несколько минут была не в силах пошевелиться. Неутомимые оборотни отдыхать не собирались. Посовещавшись пару минут, рассредоточились по территории, некоторые вскоре ушли, на ходу снимая майки и оружие. Похоже, волки решили охотиться на наших преследователей, чтобы уменьшить их ряды.
Есть не было сил, мы с Этель уселись рядышком, и она очень тихо поведала мне о том, каким образом они прорвались сквозь облаву. С опаской поглядывая на спасателей, она в красках описала, как Жан, ужас какой, открутил головы двоим горе-преследователям, неудачно выскочившим прямо перед ними. Потом Жакру нес ее на себе, и она могла поклясться чем угодно, что почувствовала, как в него попало несколько пуль, но вел он себя при этом как ни в чем не бывало.
Нильс хмуро, устало смотрел на небольшой костерок, который развел для нас неизменно цветущий улыбкой Джинкс. Вскоре вернулся Этьен с добычей – парой уже освежеванных тушек, как те, которые мы с таким удовольствием ели вчера, а казалось, целую вечность назад. Нильс еще больше нахмурился и помрачнел, опуская голову ниже. Наверное, почувствовал себя старым и беспомощным рядом с молодыми сильными мужчинами. Знал бы он, что они не люди, что сама жизнь заставила их стать такими – беспощадными неутомимыми хищниками.
Не выдержав, я пожала сжатые в кулаки руки Нильса, покрытые грязью и кое-где кровью. И прошептала, заглядывая ему в глаза:
– Не забывай, что ты спасал меня и супругу от Варгасов и их наемников целых три месяца. Только благодаря вам меня не тронули, не…
Я замолчала, не в силах произнести слово, значение которого знаю не понаслышке, – и поймала внимательный, пристальный взгляд зеленых глаз Рене. Он явно все слышал и анализировал полученную информацию, понял и мое состояние, и испытываемые сейчас Нильсом чувства. Оставив Этьена нанизывать мясо на ветки, подошел и неожиданно похвалил:
– Вы молодцы! Я, признаться, думал, вас троих придется все время тащить на себе, но вы блестяще справляетесь с нагрузками, с которыми не каждый военный сможет. – И предупредил: – Если мы иногда прикрикиваем на вас, так это чтобы не расслаблялись.
Кивнув, словно прощаясь, Рене резко развернулся и под моим удивленным взглядом направился в джунгли. Этьен сверлил полуночными глазами нас, измотанных подопечных. Я переваривала нечто из разряда очевидное-невероятное. Чтобы вер морально поддержал человека?! Чтобы вообще захотел это сделать?! Мое мнение о верах и особенно самцах снова переместилось на одно деление в лучшую сторону. Особенно об одном вере по имени Рене. Проводив его глазами, я снова наткнулась на черный испытующий взгляд Этьена. Словно ощупывал, дотрагивался до моего тела, в попытке дотянуться до души, изучал и препарировал как насекомое. У меня по спине побежал неприятный холодок. Резко отвернувшись от Этьена, я уставилась на костер, отгораживаясь от его внимания, как страус сунула голову в песок. Если не вижу проблему, то и она не видит меня.
Дивный аромат жареного мяса наполнил мои ноздри по возвращении к костру. Мы с Этель и Нильсом ходили к тоненькому, едва заметному ручью, чтобы привести себя в порядок и умыться. Заодно я вылила на себя предпоследнюю пробирку, обновляя защиту. Все оборотни вернулись на поляну и тихо разговаривали. Полоснув по нам троим взглядом, они замолчали и продолжили неторопливо поедать мясные консервы, лениво, по-звериному рассматривая нас. Присев недалеко от костра, мы не решились сами взять еду, тогда Поль, отметив наше замешательство, принес Катерсонам по банке консервов и палочке с мясом.
Мне то же самое принес Рене. Уселся рядом, а потом развалился, как большой кот, и начал играть со шнурками на моих замученных жизнью кедах. Я ела, слишком тщательно пережевывая и старательно не обращая внимания на Рене. Потом как бы невзначай отодвинула ногу и потянулась к мешку за платком. Вытерев руки и лицо, осмотрелась вокруг, мечтая наконец-то поспать. Напротив нас с Катерсонами полукругом сидели оборотни и некоторые с интересом наблюдали за нами, заставляя меня все сильнее нервничать и испытывать неловкость.
Этель, найдя глазами мрачного Жакру, бездумно сверлящего взглядом пламя костра, неуверенно обратилась к нему с вопросом:
ebooksa