— В смысле? Шеф?
— Нет, Доквейлер! Он тоже в этой больнице.
Теперь Босх все понял:
— Белла об этом знает?
— Вряд ли.
— Вот пусть и дальше не знает.
— Я ей не скажу. А не то совсем слетит с катушек.
— Как только станет ясно, что он будет жить, его перевезут. В окружной больнице Лос-Анджелеса есть тюремное отделение. Туда он и отправится.
— Хорошо бы.
Они вошли в открытую дверь и оказались в отдельной палате. На кровати с поднятыми боковинами лежала, отвернувшись от входа, Лурдес. Она неотрывно смотрела в окно. Руки ее безвольно покоились на одеяле. Не оборачиваясь, она сказала Тэрин, что им с Босхом нужно побыть наедине.
Тэрин вышла, а Босх остался. Он видел лишь левую половину лица Беллы, но сразу заметил, что глаз ее подбит, а щека распухла. На нижней губе тоже была опухоль и след от укуса.
— Привет, Белла, — наконец произнес Босх.
— Ты говорил, с меня пиво. Похоже, так и есть, — отозвалась она.
Босх вспомнил, как сказал ей по телефону: если что-нибудь найдешь, с тебя пиво.
— Белла, я должен был поехать с тобой. Даже не знаю, что сказать… — вздохнул он. — Я тебя подвел, и ты заплатила за это страшную цену.
— Не глупи, — произнесла Белла. — Никого ты не подвел. Я сама виновата. Нельзя было ему доверять.
Наконец она взглянула на Босха. Под глазами у нее были кровоподтеки — должно быть, появились, когда Доквейлер ее душил. Она пошевелила пальцами, словно предлагая Босху взяться за руки. Шагнув вперед, Босх стиснул ее ладонь в попытке передать то, что не способен был облечь в слова.
— Спасибо, что пришел, — сказала она. — И за то, что спас меня. Шеф все рассказал. С тобой-то все ясно, но Систо… меня удивил.
Она попыталась улыбнуться. Босх вздрогнул.
— Ты раскрыла дело, — сказал он. — Больше он никого не тронет. Не забывай об этом.