— И других завещаний не появилось?
— Нет.
— Значит, Вибиана прикрыта.
— Да, прикрыта, но с оговоркой.
— То есть?
— В кодицилле говорится, что прямой потомок имеет право на часть состояния, но не указано, на какую именно. Наверное, Вэнс с адвокатом внесли эту поправку для галочки, не особенно рассчитывая найти наследника.
— Иной раз галочку проставляют именно там, где нужно.
— Если суд примет это завещание, мы предъявим Вибиану. Тут-то и начнется заваруха — настоящее побоище, поскольку никто не знает, сколько денег ей положено. Мы, конечно, с козырей зайдем — потребуем все без остатка. А там будет видно.
— Угу. Я сегодня звонил Вибиане. Рассказал что и как. Она говорит, что до сих пор не знает, надо ли ей все это.
— Ничего, передумает. Чувак, это же как в лотерею выиграть. Деньги свалились с неба, причем даже больше, чем нужно до гробовой доски.
— В том-то и дело. Больше, чем нужно. Читал, как люди выигрывают в лотерею и вся их жизнь идет под откос? Они не могут перестроиться. И что бы они ни делали, повсюду их окружают побирушки. Вибиана — человек искусства. Не зря же говорят, что художник должен быть голодным.
— Чушь! Этот миф придумали, чтобы держать художников в узде. Искусство и без того мощная штука. Добавь к нему деньги, и художник станет опасен. В любом случае это неуместный разговор. Вибиана — наш клиент, и ей решать, что будет дальше. Наша задача — обеспечить ей наиболее выгодное положение.
— И то верно, — кивнул Босх. — Ну что, действуем по плану?
— Я готов, — заявил Холлер. — Погнали.
Босх достал телефон, позвонил в полицию Пасадены и спросил детектива Пойдраса. Прежде чем их соединили, прошла целая минута.
— Это Босх.
— Только что про вас вспоминал.
— Да ну? С чего бы?
— С того, что я знаю: вы что-то недоговариваете. Вчера у нас был неравноценный обмен. Вы взяли больше, чем отдали. Впредь такого не повторится.
— Я и не собираюсь такое повторять. Как у вас утро, напряженное?