- Нет! Ева! Нет! Я должен был достучаться до тебя! Люди уходят в запой, а ты ушла в отрицание! Если бы ты отреклась только от мира, но нет, ты отреклась от себя! Ты уничтожила Еву, не убила её тело, как собиралась, а спрятала её душу!
- Ты мог поговорить со мной! Уверена, мы бы услышали друг друга, - заявляет внезапно ровным, а от этого ещё более пугающим голосом.
- Разве? Ты не подпускала меня даже физически, что самое простое, а поговорить по душам, ты серьёзно? Я даже не видел в тебе тебя, как и о чём можно было говорить? А главное, с кем?
- Уходи.
- Куда?
- К ней. Уходи! – стонет.
- Мне некуда идти, Ева. Я уже полгода там, где должен быть. Там, где должен был быть всегда. Там, где буду всегда, до последнего своего дня – С ТОБОЙ!
Ещё всхлип, ещё один удар лезвием в сердце. Мне больно, мне так больно. Страх, что ничего не вышло, растекается по телу холодом. Ужасом.
- Дамиен, - тихо произносит, борясь с рыданиями, - твой… сын, он твой! – выпаливает.
Я с ужасом наблюдаю, как она кусает собственное запястье, впиваясь в него зубами, причиняя себе боль. Боль, способную заглушить муки души.
- Я знаю! – буквально кричу ей.
Боги! Наконец она поднимает глаза, полные слёз, смотрит в мои, и мне так легче держать её сознание:
- Я всегда это знал! Неужели, ты думаешь, я хоть на секунду поверил в этот бред?
- Не поверил?
Мой разум мечется. Сказать ей правду? А способна ли она её принять? Не слишком ли много для одной поломанной души груза в один заход?
- Нет! Конечно, нет, Ева!
- Тогда что ты здесь делаешь все эти месяцы? Что? Твой сын растёт без тебя!
Я никогда ещё не видел её глаза настолько большими. В них шок, непонимание.
- Я делаю то, что должен: возвращаю мою Еву. Еву, без которой не могу жить. Еву, которая не смогла жить без меня. Еву, которая каждое утро будет просыпаться рядом со мной. Еву, которая каждый вечер будет засыпать в моих руках. Еву, которая будет печь мне своё печенье. Еву, которая будет выводить меня из себя, и которая будет моей женой в этом мире. В этой жизни! И плевать на мораль. Плевать на людей! На всё плевать, кроме моей Евы! Слышишь?
Кивает, а в глазах снова потоп.