- Что ты готовишь?
- Мясо по-китайски.
- В кисло-сладком соусе?
- В нём самом.
- С ананасами?
- У нас их нет, но можно обойтись и сахаром.
- Хочешь, я съезжу?
- Давай вместе?
- Вместе? – отваживается, наконец, взглянуть на моё лицо. – Если тебе будет удобно… - нерешительно.
Конечно, Ева, мне будет удобно. Конечно. Особенно учитывая твоё «состояние». Особенно принимая в расчёт тот факт, что случилась эта беда с тобой из-за меня. Я покалечил твою душу, мне же её и лечить.
Однажды она говорит: «Туман рассеялся».
Затем спрашивает: «А на что мы живём?»
И я понимаю, что её разум совершает первые робкие шаги наружу, на поверхность. Мы начинаем разговаривать: помногу, подолгу, главным образом делимся своими детскими воспоминаниями, лёжа, как в юности, на её террасе.
И вот, наконец, наступает момент, когда она задаёт главный вопрос:
- Почему ты здесь, зачем?
- Потому что нужен тебе.
Она поджимает губы и отворачивается, смотрит в окно.
Я чувствую, что должен сказать правду, обязан признаться, поэтому говорю её затылку:
- И ты нужна мне, Ева. Глаза твои нужны каждый день, а не раз в пять лет, когда тебе плохо.
Я люблю тебя. Люблю больше, люблю сильнее, люблю глубже, чем когда-либо. Люблю осознанно, понимая риски и последствия, принимая ответственность. Люблю как сестру и люблю как женщину. Хочу жить с тобой и заботиться о тебе. Хочу тонуть в тебе. И хочу заниматься с тобой любовью.