Winter Aid - The Wisp Sings
Дамиен протягивает руку, чтобы остановить запись, и я не могу сдержаться, чтобы не спросить:
- Ты их видел?
Но он слишком долго медлит с ответом, и Элайя отвечает за него:
- Отец и, как мы теперь выяснили, виновник и зачинщик всей этой истории, не дожил до этого интересного момента, а жаль - он был любителем пощекотать себе нервы. Всю жизнь мать берёг, - усмехается, - переживал за её сердце, а в итоге умер первым – разбился на параплане.
- А мать?
- Мы виделись, - Дамиен коротко кивает головой, но улыбка его неестественна, и я слишком хорошо его знаю, чтобы ей верить. Он сейчас переживает эмоциональный всплеск куда как мощнее моего, я вижу это в напряжении его рук, ног, молчаливости, нахмуренных бровях, и тонких губах, тех самых, которые всегда были настолько вызывающе полными, что каждая девчонка мечтала их поцеловать.
- Ты всё-таки нашёл её… - улыбаюсь.
На этот раз он просто кивает, понимаю – не может говорить.
- У мамы уже был инфаркт и риск следующего очень высок. Мы решили пока не говорить ей, но обязательно это сделаем. А пока хотим, чтобы она привыкла к Даму, узнала его. Возможно, это поможет сгладить шок.
- Да, это правильно. Такие новости не должны быть смертоносными, - соглашаюсь, глядя в глаза своему настоящему родному брату. И они карие, как мои, и нос такой же точно формы и брови, только на мужской манер, и волосы такого же оттенка. Ведь мы с ним – близнецы.
Он тоже внимательно меня разглядывает, исследует, изучает, загадочно улыбаясь. Здорово вот так, наверное, внезапно обнаружить, что у тебя есть не просто родственник, а родная сестра-близнец, с которой ты провёл целых девять месяцев бок о бок в утробе матери. Надо же, думаю, мы пили и ели с ним одно и то же, под один стук сердца засыпали и просыпались, и вот впервые встретились.
- Забавно за ними наблюдать, - вдруг снова начинает Элайя, а в глазах черти, - мать словно чувствует что-то, но сама понять не может, что именно. Каждый день спрашивает меня, когда опять приведу нового друга, - бросает короткий взгляд на Дамиена, но тут же возвращается ко мне.
- Постой, - вдруг вспоминаю о важном, - а как ты всё это выяснил? – смотрю на своего не брата, не мужа, но самого главного в моей жизни человека.
Дамиен на пару мгновений прикрывает глаза, сжав при этом ещё сильнее губы, но быстро собирается для полного адекватного ответа:
- Меня попросили сдать кровь. Определили группу и случайно обратили внимание на то, что у меня четвёртая, а у тебя – первая. У одних и тех же родителей не могут родиться дети с первой и четвёртой группой. У наших, как выяснилось, обоих была третья. У 75% их возможных детей могла бы быть третья, и только у 25% первая, как у тебя. Но никогда не четвёртая. Анализ моей крови выявил, что мы с тобой не можем быть братом и сестрой.
Дамиен как будто не может дышать:
- Поверить в это сложно, мои мозги едва не съехали от этой новости, - он качает головой, усмехается, затем нервно проводит ладонями по лицу, словно пытается снять напряжение. – В общем, я сделал ДНК тест с нашими образцами – мы не родственники, Ева.
Выдыхаю. Мы смотрим друг на друга, и в этом взгляде трагедия, понять которую способны только мы двое. Ну, может быть, родители поняли бы её хоть частично, будь они живы, но их нет, есть только мы со своей «необычной, извращённой» любовью, которая, как теперь выясняется, никогда не была ни тем и ни другим. И дочь наша была совершенно здоровой, анализы и обследования, пройденные УЗИ не лгали.
Моя реакция замедлена как, наверное, и сама способность мыслить. Я смотрю на бесконечно любимое лицо и будто впервые открываю для себя каждую его черту, точку, штрих, игру света на коже и в волосах. Ощущение, словно мы оба на сцене, и тяжёлый занавес, скрывавший доселе важные детали и подробности, пал, позволив увидеть картину целиком, во всём великолепии и буйстве красок.