С первого взгляда влюбляюсь в электрическую колыбель с балдахином, музыкой и проектором под названием «Танец бабочек». Проходящая мимо мама с младенцем в ткани, перекинутой через плечо, останавливается и с улыбкой делится тем, насколько незаменимой стала такая колыбель для её сына. Пытаюсь прикинуть, смогу ли позволить её себе, и во сколько обойдётся покупка обязательных кроватки, коляски и автокресла. Ещё одежда, пелёнки, подгузники. Это много, а у меня совсем нет сбережений.
Я понимаю, что одной будет тяжело, понимаю. И решаю, что смогу обойтись без кроватки и колыбели. А одежду и кресло куплю подержанными на craigslist.
Внезапно вспоминаю, что в моём доме требовался уборщик, и это будет решением, пока не найду работу. А я найду, обязательно найду. Иначе просто не может быть. А когда малышка родится, буду присматривать за чужими детьми на дому, я слышала, многие мамы так делают.
Выкручусь, не пропаду. И у меня есть Лурдес. Если совсем будет плохо, попрошу о помощи её, и точно знаю: она никогда не откажет.
Глава 20
Глава 20. Остров тепла и покоя
В двадцать недель УЗИ подтверждает, что я вынашиваю девочку, и даже более того – здоровую. У меня почти прошла тошнота, давно отпустила рвота. Я много ем и сплю всё то время, что не работаю. А работа нашлась отличная, теперь я - продавец в магазине детской одежды Carters и могу делать личные покупки с пятидесятипроцентной скидкой. У меня хорошая зарплата, на неё я не только способна позволить себе выплаты за аренду квартиры и текущие расходы, но и кое-что отложить до рождения ребёнка. Прикинув, подсчитала, что первые два месяца смогу не работать, а это важный задел.
Единственный минус - работа не просто выматывает, она изнуряет. Почти десять часов на ногах, присесть некогда, да и некуда: торговый зал, где я тружусь консультантом, не предусматривает посадочных мест для персонала. Под вечер мне больно наступать на ноги, резинки носков врезаются в отеки и зудят. «Это ничего!» - говорю себе и Лав, придерживая живот обеими руками. Всё наладится! Когда-нибудь.
На Рождество у меня случается радость: Лурдес проделала утомительный путь в двести километров от Сиэтла до Ванкувера и обратно, чтобы осуществить свой план – познакомить меня со своей семьёй и отпраздновать Рождество.
Уже в Сиэтле до меня окончательно доходит вся «особенность» этого поступка, и происходит это после тихого робкого вопроса Антона:
- А папа в курсе?
- Конечно.
Да, Лурдес рассказывала множество историй о своей семье, чаще забавных, изредка грустных, а иногда просто обычных, житейских. В их доме никогда не появляются чужие люди, только те, кого считают семьёй – это незыблемое правило. Друзья, приятели, вечеринки – всё это бывает, но вне стен родительского дома. О легендарном стеклянном доме на острове Бёйнбридж я слышала от Лурдес тысячи раз, но, конечно, никогда не видела.
В тот год, год моей трагедии, мне повезло побывать в нём. И это событие стало не просто особенным, оно открыло мне основополагающие смыслы существования и предназначения человека.
Я увидела семью. Нет, это была не просто семья, каких миллионы на нашей планете, она была особенной, потому что настоящей. И это ощущалось в воздухе, жило в стеклянных стенах, огромных комнатах, мебели и предметах, наполняющих дом, но главное - в глазах и улыбках живущих в нём людей.
Я ощутила его мгновенно – свет, исходящий от них: родителей, сестры Софьи, братьев Эштона, Алексея и Амаэля с разницей в возрасте в целых тридцать лет, их супругов и детей, самой Лурдес и её Антона. Да, Лурдес изменилась в то же мгновение, когда переступила порог отчего дома – она стала мягче, добрее, спокойнее. Энергия лилась из неё так же, как и всегда, но теперь в совершенно ином русле – в любви к своим близким.
Прожив с ними тот праздничный вечер, я поняла, что центр этой маленькой Вселенной – два бесконечно любящих сердца. И этой любви настолько много, что её благости хватает всем остальным. Мне было известно от Лурдес, что браки в их семье создаются только по любви, но практически сразу поняла, кто главный её источник – родители. Сложно соблюдать приличия и не глазеть на них: невероятная нежность в жестах, взглядах, обращённых друг на друга, каждом произнесённом слове наполняют воздух магией, и ты невольно ловишь себя на том, что улыбаешься.
Так смешно и умилительно было видеть, как в этом тёплом месте серьёзная Лурдес-специалист мгновенно переродилась в весёлую и даже слегка инфантильную Лу. Как влезла на руки к брату, сказав при этом его жене, что та слишком хорошо его кормит. Как долго обнималась с отцом, приговаривая:
- Соньке теперь не до тебя, пап. А я пока ещё вся твоя, пользуйся!
Отец её только смеялся, целуя свою дочь в лоб.