— Предлагаю немного покреативить, — когда обсуждение закончилось, повращав кончик носа, чихнуть очень хотелось, простыл малость, предложил Иван Яковлевич.
— А надо, и так все отлично получается? — не поддержал его Вальтер.
— Это потому я злой был, что у меня велосипеда не было.
— Чего? Какого велосипеда? — не понял военком.
— Я это к тому, что мы всегда бомбили шелупонь всякую, где ПВО с гулькин нос. И они не великие спецы в этом. А Выборг — это серьёзные город, там ПВО на уровне, и кроме того, порт с кораблями, которые тоже оснащены зенитными пулемётами. Да, и днём даже «Заря-4» — самая мощная наша бомба свето-шумовая на троечку работает. А потому …
— Брехт оглядел сподвижников.
— Ночью? — Первым догадался Скоробогатов.
— Точно. Полетите ночью. Сейчас слетаете на Су-2 и разведаете всё. Заходите со стороны Хельсинки. Звёзды закрасьте. Нарисуйте свастику голубую. Если стрелять не начнут, то покружите там и всё разведайте. Горючего даже до Хельсинки и обратно хватит. Да. Там хорошо, но нам туда не надо … Облетите Выборг по дуге, снизьтесь и покружите над городом. Сфотографируйте всё. Если всё же откроют огонь, то не рискуйте, сразу назад. Как понял, приём.
— Понял, чего не понял. Эх, так ведь и хочется на прощанье и бомбочек сбросить и пострелять.
— Александр, твою налево!
— Разрешите выполнять?! — Козырнул.
— К пустой голове руку не прикладывают.
— Я же в шлеме.
— Я про начинку. Ладно, Герой, иди. Александр, постой. У тебя трое детей. Не выделывайся, пофотографируй и назад.
— Понятно, чего не понятно. Сделаю.
Событие семьдесят пятое
Выборг в ста пятидесяти километрах от Сортовалы. Слетал самолёт Су-2 сфотографировал всё и вернулся. Никто по нему ни разу не выстрелил. А ведь прямо над головами кружил. Финнов понять можно. Сейчас их правительство со всей Европы скупает и выпрашивает самолёты, чтобы хоть чего-то можно было в небо поднять, и определить английский это самолёт или итальянский, а может вообще из Нидерландов прилетел, никто из зенитчиков не сможет. Летает самолёт с синими свастиками на крыльях, прилетел со стороны Хельсинки, ну и пусть летает. Нужно, значит, так. Не стреляет же.
На фотографиях, что к обеду уже были готовы, на совещании определили цели, и совсем уже было стали свёртывать обсуждения, когда что-то Брехта начало карябать.
— Стоять. Бояться. А как вы в темноте полной приземляться будете?