Прилетел в Лойомолу и сразу в штаб. Рассказал Штерну и Рычагову про Маленького.
Те рычать на Брехта начали, мол, ерунда, разберутся и с почётом отправят в часть, но Иван Яковлевич стоял на своём. Беду мол чувствует.
С огромной неохотой Штерн связался со Смушкевичем. Яков Владимирович вместе же со Штерном воевал в Испании, а потом и на Халхин-Голе в одном штабе сидели. Смушкевича несколько дней всего назад назначили Начальником ВВС РККА. 19 ноября чуть ли не накануне «Зимней войны».
Маленький вернулся через неделю, весь в синяках. Вместе с ним и Смушкевич был. Сильно не распространялся, но оказалось, что главе ВВС пришлось дойти лично до Сталина. САМ вызвал при нём Берию, и тот, позвонив, отчитался, что Антон Маленький признался в том, что прилетел в Ленинград, чтобы совершить покушение на Жданова.
— На товарища Жданова? — усмехнулся в усы Сталин, — Нэ хорошо. Пусть искупает вину на фронте. Как думаешь, Лаврентий, там он больше пользы принесёт?
— Думаю, больше, товарищ Сталин. — Кивнул Берия.
— Вот и пусть оправдает наше доверие. Товарищ Смушкевич, а почему товарищ Брехт может разбомбить Выборг, а Хельсинки не может?
— Разбомбит, товарищ Сталин, — только и оставалось сказать начальнику ВВС.
— Хорошо. Лэтите с Маленьким в Финляндию и пэредайте товарищам Брехту, Рычагову и Штерну, что надо так же разбомбить Хельсинки, как и Выборг.
Брехт Иван Яковлевич подёргал себя за ухо. Больше-то некому. Вот чего вечно приключения на пятую точку ищет. Чего спокойно на ней не сидится.
Глава 26
Событие семьдесят шестое
Если кто-то думает, что человек думает, когда нужно подумать, получив устный приказ товарища Сталина, то думается, что с думолкой у него не всё в порядке. Не придёт ни кому в эту думалку мысль, подумать, как бы лучше выполнить этот приказ. Задрали все хвост и ломанулись исполнять. Чего тут думать — трясти надо.
Простой такой приказ — разбомбить Хельсинки. Кто не в курсе — это ещё и порт. Там полно кораблей, которые вмёрзли в лёд у причалов усилив собой и без того не слабую ПВО. Там и артиллерия есть и пулемёты зенитные и самолёты. Большую часть истребительной авиации Скоробогатов, а потом Рычагов уничтожили. Так это когда было, весь мир бросился помогать бедной Финляндии, даже Южная Африка бесплатно самолёты поставила. Да, там уже не асы, а шелупонь всякая, которая взлёт-посадку освоила и узнала, что пулемёты у истребителей спаренные. Есть одно «НО». Хельсинки в трёхстах пятидесяти километрах от Сортавалы. На И-16 долететь можно, даже повоевать там пару минут можно, назад вернуться нельзя. И под тобой либо море — океян либо леса и температура минус сорок градусов. Где бы не сел — верная смерть, после того, как самолёт сгорит. Да ещё и тут засада, у Брехта в дивизии все самолёты переделаны, фанера на алюминий заменена. Алюминий отлично горит … в кислороде. А так не очень.
Всё это Брехт Штерну со Смушкевичем и Рычаговым сказал.
— Ты не паникуй, комдив, — отмахнулся Смушкевич, — слетаем на одних бомбардировщиках тяжёлых. У них дальности три раза хватит до Хельсинки долететь и обратно вернуться.
— Дебилы! Там зенитки и истребители. Положим только ребят и ничего не разбомбим.
Не сказал, конечно. Субординация. Все же вокруг большие начальники.