Драконья гавань

Он был не вполне искренен с Элис в этом вопросе. На самом деле он знал, что им со Смоляным предстоит сопровождать драконов вверх по реке, еще до того, как пришел в Кассарик. Именно поэтому он смог так быстро загрузиться и отплыть. И поразительное совпадение с планами Элис показалось Лефтрину знаком свыше, как будто ему было предначертано радоваться ее обществу. Он с изумлением и восторгом наблюдал, как она блистала на том собрании.

Она не спит. Она в каюте того пронырливого нытика.

– Наверное, я мог бы просто заглянуть туда. Узнать, не мучает ли ее бессонница.

Думаешь, у тебя есть лекарство от этого недуга? – весело спросил корабль.

– Ну, скажем, спокойная беседа с другом, – ответил Лефтрин со всем достоинством, на какое был способен.

Не знал, что ты уже представил ее своему «другу». Да ты иди. Я тут присмотрю.

– Выбирай выражения! – одернул Лефтрин баркас, но в ответ ощутил лишь все то же веселье. – Что-то ты сегодня разговорчив.

Это он отметил не только затем, чтобы отвлечь внимание корабля. Редко мысли Смоляного доносились до него с такой четкостью. Чаще ему снился необычный сон, или же он ощущал через эту связь чувства корабля. А непосредственная беседа со Смоляным была для него в высшей степени необычна, и Лефтрин удивлялся ей.

Иногда, – согласился корабль. – Иногда, когда река спокойна, а драконы рядом, все кажется проще и яснее. – И после долгого молчания прибавил: – Иногда ты с большей охотой слушаешь меня. Когда наши мысли совпадают. Когда мы хотим одного и того же. И мы оба знаем, чего ты хочешь сейчас.

Лефтрин оторвал руки от планширя и отправился искать Элис. Хоть он и пытался одернуть баркас, его губы изогнулись в улыбке. Смоляной слишком хорошо его знал.

Капитан немного постоял в темноте под дверью каюты Седрика. Корабль не ошибся. Едва заметное свечение пробивалось сквозь щель под дверью. Лефтрин легонько постучал и подождал. Какой-то миг стояла тишина. Затем он услышал шорох шагов, и дверь приоткрылась. Элис выглянула на палубу, озаренная слабым пламенем свечи.

– Ой! – явно удивилась она.

– Я заметил под дверью свет. Решил, что стоит выяснить, кто здесь.

– Это всего лишь я, – уныло сообщила Элис.

– Вижу. Можно войти?

– Я… я в ночной рубашке. Пришла из своей каюты, когда не смогла заснуть.

И это он тоже видел. Ее ночная рубашка была длинной, белой и довольно простого кроя – прямоту линий нарушали лишь изгибы тела под ней. Рыжие волосы она расчесала и заплела в две длинные косы. С этой прической Элис выглядела на несколько лет моложе. Из-под подола рубахи выглядывали маленькие босые ступни. Если бы она представляла, насколько желанной сейчас выглядит, то не осмелилась бы открыть дверь никому!

Но глаза и кончик носа у нее покраснели от слез. И в большей степени именно это, чем что-то иное, заставило Лефтрина шагнуть в каюту, плотно закрыть за собой дверь и обнять Элис. Она на миг застыла, но не стала сопротивляться, когда он притянул ее ближе и поцеловал в макушку Как она до сих пор умудряется пахнуть цветами? Капитан закрыл глаза, обнимая ее, и тяжело вздохнул.

– Не надо плакать, – попросил он. – Мы еще не потеряли надежду. Ты не должна плакать и не должна так себя мучить. Никому от этого не становится лучше.

Отбросив мысли, он склонился к Элис и поцеловал в левый глаз. Она ахнула.