Волков вывез достаточное количество мёда из подвалов дома Железнорукого. Наверное, какому-то купчишке не повезло, разбойники у него забрали целую баржу мёда, а может, и две.
Кавалер стал читать списки дальше.
— Шерстяного сукна и войлока на шесть тысяч монет? — опять не верил он.
Он опять пристально глядел на солдат.
— Господин, так хоть сами сходите проверьте, два амбара под самую крышу сукном набиты, и сукно всё отличное.
— Хорошее?
— Отличное, господин, не нашей работы, у нас так не ткут и не красят, с севера оно привезено. Чтоб мне лопнуть. И лежит всё сырое, гниёт, мужики — дураки беспечные, разве они добро сохранить могли? Разбойники, одно слово. Его побыстрее продать надобно или раздать нашим, — говорит один из корпоралов.
— Коли гниёт, так вытащите его немедленно на солнце, и если людям нашим оно по вкусу придётся, так раздайте по-честному, но не всё. Купчишки сукно видели уже?
— А то как же, видели, везде снуют проныры, от них, как от клопов, разве избавишься? — говорит седовласый солдат.
Волков положил бумаги на стол:
— Восемь сотен сёдел со стременами, уздечки к ним, потники, попоны… Все это есть? Полторы тысячи шлемов хорошей работы, кирасы, наплечники…
— Латные рукавицы, поножи, кольчуги, стёганки, всё, всё как написано, даже дюжина пар перчаток латных имеется, — подтвердил самый молодой из солдатских делегатов. — Я сам всё пересчитал.
— Значит, насчитали вы всего трофеев на пятьдесят четыре тысячи талеров земли Ребенрее?
— Истинно так, господин, — отвечал за всех корпорал с бакенбардами. — Там одной церковной утвари битой и корёженой целый амбар, серебро там… иконы, бронза всякая. Не один приход подлецы разорили.
«Надо бы взглянуть, не продавать это как лом. Утварь для храмов вещь не дешёвая».
— Но думаем начать продажи с лошадей, чтобы на них фураж не изводить. Купчишки уже к конягам присматриваются, — продолжал один из корпоралов.
Да, раньше Волков и сам так поступил бы, но теперь всё было иначе.
Теперь ему нужны были и кони, и телеги.
— Потом провиант продадим лишний: мёд, да масло, да жир с солониной, — продолжал солдат. — Муку нужно продать, лежалая она, с червяком уже.
И это было разумное решение. Раньше. А теперь кавалер не знал, сколько людей ему придётся вести в своё имение. Может, помимо войска, ещё тысячу мужиков, баб и детей. А бабы и дети как солдаты ходить не умеют, это солдат пешком отсюда до его Эшбахта дней за пятнадцать дойдёт; если сильно надо будет, ноги в кровь, но и за двенадцать дотопает. А баб с детьми бегом не погонишь. Они туда месяц будут тащиться, и весь месяц их нужно будет кормить. И еду им везти. А эти пришли, стоят в нетерпении и уже готовы коней распродать, провиант распродать, телеги опять же. А ему потом покупать, что ли, всё обратно?
ebooksa