Хен почему-то смутился, загадочно хмыкнул, будто вопрос поставил его в тупик. Потом спросил:
– А где эта записка? Она сохранилась?
– Да, лежит где-то у меня. Мы сличали с твоими конспектами, думали, может, выясним, твой ли это почерк, но так и не поняли.
– Покажи.
Я через нежелание выбралась из тёплых объятий. Нашла записку, вручила ему. Хен посмотрел, нахмурив брови, перевернул, изучил обратную сторону.
– Скорее всего, писал он. Тот самый второй человек из клана, о котором я говорил. Пытался убить тебя, чтобы завладеть мечом. Только клановый мог знать имя, под которым я здесь был. Я заберу её, можно? Может, что-нибудь выясню. Шанс мал, но вдруг…
– Конечно.
Хен запихнул её в задний карман. Повисла неловкая пауза. Я сделала попытку отойти:
– Ещё чаю?
– Нет, – он поймал меня за руку, усадил обратно на колени и по-хозяйски обнял.
Я затихла, украдкой улыбаясь. Некоторое время мы молчали. Мне просто было хорошо в его объятиях, спокойно и тепло, словно я наконец-то очутилась там, где и должна была быть всегда. И, по-моему, Хен чувствовал то же самое.
Я настолько разомлела, что вопрос застал меня врасплох:
– Сразу с ним встречаться начала?
Я сделала попытку повернуться, но Хен не дал, объятия стали неожиданно жёсткими. Я смирилась, пожала плечами. Тогда Хен немного ослабил хватку.
– Ты про Карина?
– А ты не только с ним встречалась? – в его голосе звучали ревнивые и злые нотки.
Мне вдруг стало весело.
– Ревнивый муж вернулся? Пропадал полгода, а теперь претензии предъявляет?
Он не сразу отреагировал, только после паузы слегка расслабился. Раздался смешок.
– Резонно.