Убийца Шута

Шут не бросил меня. Много лет назад он связался со мной. Чтобы предупредить или попросить о помощи? Я пропустил его послание, и оно осталось без ответа. Внезапно мне стало хуже, чем за все те годы, когда я считал, что он отрекся от нашей дружбы. Мысль, что он много лет тщетно ждал какого-то ответа от меня, кинжалом вонзилась в сердце.

Но я не знал, как добраться до него сейчас или как выполнить его задание. Я понятия не имел, где искать его сына и кого вообще надо искать.

Я выбросил эти мысли из головы. Перед рассветом нужно хоть немного поспать.

Но убийство. Смешно, что единственный человек, который понимал, как сильно я не хотел быть убийцей, вынудил меня вернуться к этому ремеслу. Я не жалел о своем решении, я уверен, что оно было правильным. Но я негодовал на ситуацию, в которой мне пришлось его принимать, и меня волновало, что дочь видела, как сгорает тело, и что на ее плечи легло бремя сохранения этой тайны.

Когда истерика с призраком Шан улеглась, и после того, как я перенес спящую девочку из кресла Молли на кушетку, я принес свое одеяло и кое-что записал, чтобы все обдумать еще раз. Но это занятие оказалось более чем бесполезным. Я спрятал записи под какую-то забытую штопку в швейной корзинке Молли и оглядел ее тихую комнату. Огонь почти догорел. Я подкинул дров, взял подушку с кресла, и почувствовал себя виноватым, положив такую красивую вещь на пол. Я лег перед огнем и укутался в одеяло. Прижался щекой к вышивке на подушке, сделанной руками Молли. Я решил выбросить все вопросы и страхи из головы и просто поспать. Сейчас нет непосредственной угрозы для меня и моей семьи, я понятия не имел, что делать с необычным посланием и ничем не мог помочь Шан в ее трагедии. Я закрыл глаза и очистил разум. Белый снег на лесистом склоне. Я глубоко вздохнул, замедляя дыхание, и напомнил себе о легком запахе оленей в свежем ветре. Я улыбнулся. Не мучиться над прошлым. Не думать о завтра. Отпустить сердце на охоту. Отдохнуть сейчас. Я медленно заполнил легкие воздухом и так же медленно выдохнул. Я плыл по течению между сном и явью, став волком на снежном склоне, принюхиваясь к запаху оленя и живя только в настоящем.

Фитц?

Нет.

Фитц? Я знаю, что ты не спишь.

На самом деле сплю.

Мой ум ускользал от Чейда, как лодка, привязанная к пристани. Я хотел больше, чем спать. Мне было необходимо уснуть, чтобы отдаться свободе этого потока.

Я почувствовал, как он с досадой вздохнул.

Хорошо. Но завтра вспомни, что это был не сон. Я посылаю к тебе мальчика. Его сильно избили, не вмешайся случайно городская стража, могли и убить. Но он достаточно крепок для дороги в несколько дней, и я решил, что будет лучше отправить его подальше от Баккипа как можно скорее.

Открытый всем ветрам зимний лес пропал. Я открыл глаза и ощутил запах дыма и горелого мяса на руках и рубашке. Нужно помыться. И найти ночную рубашку, а не спать в одежде. Я так устал, слишком устал от всего, чтобы делать все правильно.

Если бы я так докладывал тебе в мои двенадцать, ты бы назвал меня идиотом и чем-нибудь ударил.

Скорее всего, это правда. Но я пытался достучаться до тебя несколько часов. Зачем ты поднял такие крепкие стены? Я уже начал думать, что ты принял мой совет и закрываешься, пока спишь.

Возможно, мне придется это делать.

Я даже не знал, что поднял стены, но вдруг понял, когда я это сделал. Рядом с Би я всегда поднимал их, но оставлял щелочку на случай, если со мной захотят связаться через Скилл. Полагаю, если я плотно закрылся, значит сработал старый инстинкт. Во время убийства. Я никогда не хотел иметь свидетелей в такие моменты. Дремота снизила эту защиту.

Я сказал ему часть правды.

Я был занят Шан. Она верит в призраков, и решила, что в комнату явился какой-то несчастный ребенок из ее прошлого. Кажется тот, который отравился вместо нее. Она не виновата в этом, но трудно было ее убедить после странного ночного шума.

Она в порядке? Скилл загудел от его тревоги.