Странствия Шута

22
18
20
22
24
26
28
30

Он вопросительно поднял руки к лицу.

— Кости? Я думал, что череп — это одна большая кость.

— Не совсем. Если хочешь, позже я покажу тебе человеческий череп.

— Нет, спасибо. Я поверю тебе на слово. Фитц, по твоему голосу я чувствую, что ты нашел что-то еще. Что-то плохое и ты не хочешь говорить мне?

Я тщательно подобрал слова. Хватит лгать.

— Шут, возможно, нам придется замедлить твое лечение. Оно ломает меня. Нам нужно хорошо есть, отдыхать как можно дольше и использовать Скилл только для очень сложных травм.

Я знал, что эти слова были правдой, и постарался не додумывать эту мысль до конца.

— Но… — начал Шут и замолчал.

Я наблюдал за короткой борьбой в его лице. Он так отчаянно нуждался в здоровье, чтобы заняться поисками, и все же, как истинный друг, он не стал просить меня отдавать ему последние силы. Он видел, как истощает меня Скилл, и понимал, что можно дойти и до физического ущерба. Мне не стоило говорить, что этот момент уже настал. Он не виноват в том, что я делал, ведь это было мое собственное решение.

Он повернул подернутый дымкой взгляд к свечам.

— Куда улетела Мотли?

— Мотли?

— Ворона, — смущенно ответил он. — Перед тем, как она пошла к тебе, мы поговорили с ней… ну, не совсем, хотя она знает довольно много слов, и иногда кажется, что понимает их смысл. Я спросил, как ее зовут. Потому что… потому что тут было так тихо. Сначала она говорила случайные слова. «Прекрати!», «Тут темно», «Где моя еда?» И, наконец спросила меня: «Как тебя зовут?» На мгновение это меня испугало, пока я не понял, что она просто повторяет за мной.

Неуверенная улыбка показалась на его лице.

— И так ты назвал ее Мотли?

— Я просто начал ее так называть. И разделил с ней завтрак. Ты сказал, что она пришла к тебе и ты ее раскрасил. Где она сейчас?

Мне не хотелось говорить ему.

— Она спустилась по лестнице и постучала в потайную дверь. Я впустил ее в комнату, где она съела половину моего завтрака. Я оставил окно открытым, думаю, теперь она уже улетела.

— Эх… — Глубина разочарования в его голосе удивила меня.

— Извини меня.