Судьба Убийцы

- Уверена, с этого момента Замка Двух будет достаточно.

Глава тридцатая. Заслон и черное знамя.

Большущие весы, как у менялы в Дубах-на-Воде. На одну чашу садится пчела, и чаша опускается до самого низа. Очень древняя старуха с бесстрастным лицом вопрошает: «Сколько стоит эта жизнь? Кто даст за нее справедливую цену?»

Синий олень, выставив рога, врывается на рыночную площадь, прыгает и приземляется на другую чашу весов. Обе чаши тогда приходят в равновесие.

Очень древняя старуха кивает и улыбается. У нее красные заостренные зубы.

Из дневника сновидений Пчелки Видящей.

Никогда не любил спускаться по лестнице в корабельные шлюпки. Всякий раз представляю, как ставлю ногу не туда в самый неподходящий момент. То же самое с карабканьем по деревянным сходням на пристань. Пока я лез, горшки с горючей смесью долбили меня по спине. В моем прекрасном оленьем плаще было уже жарковато. Ракушки, облепившие причальные сваи, показались над водой – значит, уже начался отлив. Немало времени ушло на то, чтобы пришвартовать корабль в самом глубоком месте гавани.

– Побыстрее, – сказал я своим спутникам, хотя подгонять их не было нужды. – Перешеек, ведущий в крепость, открывается во время предельного отлива. Нам нужно успеть туда, продать огненный кирпич и купить пропуска.

Друг за другом они поспешили за мной на пристань. Спарк сегодня была богато разодетой леди Спаркл, которая цветисто выражалась, когда ее ажурная юбка цеплялась за ракушечные наросты. Лант предстал щеголем в своем элегантном камзоле, кружевной рубахе и шляпе с плюмажем. Моя зеленая рубаха и синий плащ мне совсем не нравились, но я надеялся, что в таком виде сойду за довольно состоятельного чужеземца. Перу единственному было удобнее всех в своей поношенной старой одежде. На его бедре висел нож, но не настолько длинный, чтобы притягивать взгляды.

Брэшен и Альтия отправились с нами. В пути мы не разговаривали, под конец Альтия сказала только:

– Удачи.

– Спасибо, – ответил я.

Брэшен кивнул, и они направились прочь от нас. Я смотрел, как они свернули и двинулись к складам, выходившим на пристань – очевидно, чтобы посмотреть, какие товары там выгружают. Они шли бок-о-бок, вместе, но все же порознь. Слаженно, словно лошади, долго бегавшие в одной упряжке. Будь это мы с Молли, я бы держал ее под руку, она смотрела бы на меня, мы болтали и смеялись бы по дороге. Вот они свернули за угол и исчезли из виду. Я вздохнул в надежде, что не навлеку еще большего несчастья ни на них, ни на корабль.

Потом я повернулся к своей маленькой команде.

– Готовы?

Все кивнули. Я взглянул на гребцов внизу, в шлюпке. Они были веселы настолько, насколько это возможно для матросов, которые всю ночь пили, а на рассвете, по возвращении на корабль, получили головомойку и снова были вынуждены грести к пристани.

– Вы будете здесь, когда мы вернемся? – спросил я их. – Возможно, придется подождать.

Одна из боевых матросов Этты поднялась на пристань с нами и проверяла надежность моих узлов. Она выпрямилась и, пожав плечами, сказала:

– Любой матрос знает, что такое ожидание. Мы будем здесь, – она одарила меня ухмылкой. – Симпатичные одежки, принц Фитц Чивэл. Удачи вам. Не хотела бы я увидеть их заляпанными кровью.

– Я тоже, – тихо ответил я.