Судьба Убийцы

22
18
20
22
24
26
28
30

Все четверо были сильными гребцами. Они синхронно склонялись над веслами, и мускулы их ходили ходуном, как будто принадлежали не четырем разным людям, а одному мощному существу. В гавани стояли на якоре несколько крупных кораблей. Мы миновали один, потом другой, и, в конце концов, я увидела судно, к которому мы направлялись. Паруса его были убраны, и на палубе царило спокойствие, но я заметила, как маленькая фигурка в «вороньем гнезде» поднялась, и начала молча спускаться вниз по мачте. Смотровой не поднял шума, как мне показалось, специально. Когда мы приблизились, несколько матросов ждали нас у поручней.

Мы подошли со стороны борта, и я увидела носовую фигуру. Это было невыносимо. На нас смотрел мой отец, на его лице играла легкая улыбка. Я зарыдала.

Пер обнял меня и крепко сжал. Его грудь вздымалась за моей спиной, но он не издал ни звука. Никто не заговорил с нами. Я подняла голову и увидела, как Спарк по-детски сжалась, Лант поддерживал ее, склонив голову и роняя слезы с подбородка. Гребцы молчали, их лица были суровы. А что Любимый? Его лицо было словно изо льда. Шрамы исчезли, но он выглядел постаревшим. Изможденным. Слишком печальным, чтобы лить слезы.

Наши матросы подвели шлюпку ближе и поймали конец веревочной лестницы.

- Поднимайтесь на борт, - сказал один из них, махнув в сторону лестницы, и дальше мы справились сами.

Спарк вскарабкалась наверх и, отступив в сторону, подала руку Перу и мне. Любимый лез за мной, словно бы страхуя меня от падения. Лант был последним, и не успел он перелезть через фальшборт, двое гребцов тоже начали подъем. Повернули шлюпбалку, спустили линь и подцепили шлюпку.

Один матрос свесился за борт и кому-то доверительно сообщил:

- Порядок, они все на борту!

Женщина с волосами, завязанными в хвост, поспешно подошла к Ланту и спросила:

- Все прошло нормально? – а потом, нахмурившись, добавила: - Погоди-ка, так ведь Фитца нет!

Лант посуровел и медленно покачал головой. Мне показалось невыносимым слушать, как он рассказывает о смерти моего отца. К тому же меня кое-что очень сильно заинтересовало.

Когда я залезала на борт и схватилась за поручень, то почувствовала словно бы в глубине чье-то настороженное присутствие. Я повернулась к Перу:

- Этот корабль сделан не из дерева, - сообщила я ему, не зная, как яснее выразить свои ощущения.

- Это живой корабль, - ответил он. – Он сделан из драконьего кокона, в котором сохранилась драконья душа. Шут изваял его лицо похожим на твоего отца, это было давным-давно.

Он огляделся. Шут о чем-то печально беседовал с женщиной, приветствовавшей нас, рядом стояли Спарк и Лант. Они словно забыли обо мне.

- Пойдем, - сказал Пер и взял меня за руку.

Палуба вдруг стала довольно оживленным местом, и, пробираясь мимо работавших матросов, Пер объяснял мне:

- Сейчас он не может с тобой поговорить. Ему надо притворяться, что он деревянный. Но тебе стоит на него посмотреть.

Рядом прошли двое, женщина говорила мужчине:

- Развернемся на якоре и по-тихому выйдем из бухты. Ветра мало, но хватит, чтобы увеличить расстояние.