Но тот все равно побежал вслед за своим другом, унесшим Серебро. Я видела, как они бегут вперед, прыгают сквозь огонь - только бы он оказался тонкой завесой, а не адским пожаром! Мои уши, да и все тело были наполнены воплями корабля, его ужас и гнев сотрясали меня. Таков будет наш конец. Я знала это так же точно, как и сам Совершенный. А Любимый тащил меня за собой. Он был куда сильнее, чем казался на вид, и у меня мелькнула мысль, что, вероятно, это сила, которую подарил ему мой погибший отец.
Мы добежали до другого борта, Любимый посмотрел через него сквозь поднимающийся дым и выругался.
- Они бросили нас! – воскликнул Пер и закашлялся.
Любимый крепко держал меня за плечо. Он закрыл лицо рукавом и сказал сквозь ткань:
- Им пришлось, иначе пожар перекинулся бы в шлюпку. Они там, дождаются нас, но нам придется прыгнуть и плыть. И лодки Служителей приближаются.
- А Лант? – прокашлял Пер. – Спарк?
- Не знаю.
- Я не умею плавать, - сказала я, хотя какая разница. Утонуть, наверное, не так больно, как сгореть. Возможно. Да только с рыбацких лодок в наш корабль все еще летели стрелы. Двое наших матросов, примкнувших к нам, в бессилии потрясали своими мечами.
- Так мы прыгаем? – спросил Пер. Он заходился в кашле, глаза слезились. У дыма был ужасный запах и вкус, словно горела плоть. Как в тот день давным-давно, когда мы с отцом сжигали тело посланника.
Вдруг что-то изменилось. Будто по шкуре лошади, сгоняющей кровососов, по кораблю волной пробежала дрожь. Палуба под ногами начала изгибаться.
- Прыгай! – завопил Пер, но не стал дожидаться моей реакции, схватил меня за руку и оторвал от Любимого, не дав мне даже перелезть через фальшборт и просто перетащив вслед за собой, так что я больно стукнулась голенями о деревянные планки. Странно, но эта боль ощущалась так ярко посреди всего остального, что здесь творилось.
Любимый прыгнул за нами, в полете махая руками и ногами. Я видела его прыжок лишь секунду, прежде чем ледяная вода сомкнулась надо мной. Я не успела набрать воздуха, а Пер не удержал меня и разжал хватку. Я погрузилась в холод и тьму. От силы падения вода ударила в нос, это было больно. Я охнула, набрав воды, но сразу же закрыла рот и повисла в ледяной темноте. Толкайся ногами, толкайся, сказала я себе. Греби руками, сделай что-нибудь. Борись за жизнь.
Увы, ни его, ни отца не было, только я одна. Мне надо сражаться. Как сражается загнанный в угол волк. Он говорил, что так сражался бы мой отец. Я отчаянно забила руками и ногами по завладевшей мною пучине. Я возненавидела ее так же сильно, как Двалию и Винделиара. И тут на миг моя голова показалась над поверхностью. Я не успела вдохнуть и снова стала тонуть. Толкайся сильнее, греби сильнее. И вот я снова увидела свет и почувствовала, как воздух коснулся лица. Я отплевывалась и откашливала воду, яростно колотя руками по волнам в попытке остаться на поверхности. Успела вдохнуть перед тем, как очередная волна обрушилась мне в лицо.
Кто-то вцепился мне в руку, и я стала карабкаться по нему – как ошалевший котенок карабкается на дерево – держа голову над водой, не задумываясь, что при этом топлю его. Я как раз вдохнула побольше воздуха, и тут кто-то еще схватил меня и уложил на воду лицом кверху.
- Расслабься. Ложись на спину! - приказал чей-то женский голос. Мир расплывался перед глазами. Расслабиться у меня не получилось, но она удерживала меня на спине, и тут рядом всплыла голова Пера. Он откашлялся и, ухватившись за мою руку, подплыл вплотную:
- Спасибо тебе, Ант.
А она вдруг сказала:
- Плывите! Быстро плывите!
Я стерла с глаз соленую воду и посмотрела вверх. Отсюда корабль казался таким огромным. Борта его были охвачены пламенем, и в потоках горячего воздуха парили тлеющие куски парусов. До меня доносились полные негодования и злобы крики матросов с других кораблей, стоящих на якоре. Я в страхе извернулась, чтобы увидеть флотилию напавших на нас лодок, но, похоже, они уже отступали, удовлетворенные своей работой.