В это самое время пластуны Савватея «зачищали» купеческий терем. Он был огромным со всеми его комнатами, переходами, клетями и подвалом. Но нигде уже не было того сопротивления, которое они встретили у самого входы. Только выбили меч из дрожащих рук хозяина, а самого его в исподней рубахе и без штанов выбросили на освещённый факелами двор.
Тут же уже стояли несколько человек из прислуги, приказчики да два бугая из охранников, отсвечивая свежими, наливающимися на глазах синяками.
Вид у всех был испуганный и покорный. Да и как по-другому, когда среди ночи тебя поднимает такая вот орава вооружённых воинов с криками «именем князя и святой Софии!» и вытаскивает затем нагим во двор?
– Есть здесь Афоня из приказчиков? –обратился к стоявшим «гражданским» Саватей, и из толпы вытолкали робкого вида мужичка.
– Почто не у себя дома, а у хозяина на дворе ночуешь нонче? – взводный задал вопрос до предела испуганному от грозного вида окружающих приказчику.
– Прости, господин, велено было с другими людьми тут ночью быть, вот и не ушел, поэтому домой, –дрожащим голосом залепетал Афоня, всячески стараясь показать, что он готов делать всё и говорить только правду, лишь бы не сердить всех этих страшных воинов.
– Хорошо, а теперь скажи-ка ты правду, братец, для чего это тебя и других тотут нонче ваш хозяин оставил? –и Савватей пристально вгляделся в глаза приказчика.
Афоня всхлипнул и снова залепетал:
– Да он нам всем наказ дал, чтобы мы всех нужных ему людей обежали да созвали на подворье к ночи. И каждому свою особливую грамотку давал, которую мы им бы передать были должны.
– Та-ак, –протянул взводный, –Кто к иноземцам ходил? –и вновь поглядел на Жидиславовых людей.
В толпе прошло шевеление, и из неё вышли двое одетых почище и посправнее остальных.
– Стало быть, мы ходили, господин, –ответил тот, что выглядел постарше и посерьёзней, –Приказчики мы, с нижних суконных лавок, меня Иваном, а его Петром кличут. Я намеднина Немецкий двор к Карлу купцу из Браунгшвейга с грамоткой ходил.
– А я на Готский двор к Густаву из Риги, –подал голос Пётр.
– Мы против своего князя и Батюшки Новгорода ничего худого не замысливали, –вновь взял слово Пётр, –Если чего худого и было тут, так мы в неведенье о том сами были. Наше дело маленькое – торг вести да перед хозяином отчёт держать.
– Ага, «я не я и корова не моя», разберёмся! –усмехнулся Савватей и повернулся к вышедшему из дома Сотнику.
– Прапорщик! Бери ещё пятерых, и переверните тут вверх дном весь дом. В первую очередь ищите тайные места для хранения пергамента и берестяных грамот. Такие вещи в подвалах не хранят, так что они должны быть там, где сам хозяин живёт, или совсем рядышком, под его постоянным приглядом. Вот и вскрывайте все сундуки, лари и шкатулки в опочивальне да ближайших комнатах. Простучите все стены, потолок и полы. Ну да, не мне вас учить, времени у нас мало, через пару часов светает, ещё через час сюда прибудет князь с городским начальством, и к этому времени у нас всё тут должно быть готово. Вместе с бумагами, можете отдельно и оружие на двор вынести. Вещи и ценности не трогать! Им отдельный учёт люди посадника и тысяцкого потом вести будут. Фотич, бери своих людей и проведи быстрый опрос всех, начиная с управляющего, тиуна, да и всех местных, кто что видел или слышал тут противозаконного. Все они сейчас напуганы, в себя пока не пришли, да и видели, что теперь уже не утаишь ничего, и приказчики прилюдно о ночном сборе уже тут поведали. Так что, правильно вопросы задашь – они всё сами основное расскажут. Ну а поподробнее уже у посадника «на подвале петь будут».
Жидислав после смерти жены жил бобылём, без детей,–и Варун с пятёркой пластунов увёл всю дворню к дальней обширней конюшне, чтобы без лишней суеты и шума вдумчиво там всех расспросить.
Дошло время и до «душевного» разговора с самим хозяином. Он так и сидел, сжавшись около крыльца, куда его в одном исподнем толкнули в самом начале. Рядом лежали двое его зарубленных при штурме ближников, и вид своих бывших подручных не давали ему успокоиться и собраться с мыслями. Жидислава бил озноб. Сумбурные мысли же лихорадочно мелькали в голове. Всё пропало! Открылась его тайная связь и работа на врагов, он только что слышал разговор своих приказчиков и теперь не сомневался, что теперь всё выйдет наружу. А в этом случае ему уже никто не сможет помочь. Все, кого только он прикармливал или одаривал из нужных и «высоких людей», все как один от него тут же открестятся и даже пальцем не пошевельнут, чтобы хоть чем-тоему помочь, боясь только за свою шкуру. Нет, теперь он живой никому уже не нужен. Ведь хотел же всё тут продать и с золотом да каменьями уходить потом в Киев или в тяготеющий к литвинам Полоцк! Отсиделся бы там с пяток годков, пока бы всё тут не успокоилось, ну или на новом месте бы, глядишь, обжился. А теперь уже всё! Поздно! И Жидислав от отчаянья и жалости к себе аж взвыл, глядя на стоящих в отдалении воинов.
Вот двое поговорили о чём-то и тот, в ком можно было сразу узнать старшего, подошёл к купцу.
– Жидислав, я Андрей Иванович, бывший сотник Дозорной сотни князя Мстислава Удатного, ты уже возможно слышал обо мне как о командире Обережной и Дозорной сотен из Деревской пятины. Понятно ли я излагаю? – и посмотрел прямо в глаза купца.