Я вернусь в твою жизнь

С девочкой Настя разругалась и тут же потребовала отвести её домой. Весь вечер была молчаливой, а с утра объявила, что есть она с этого момента садится на диету.

Сказать ей, что это глупость, я не могу. Обесценивание детских эмоций ни к чему хорошему не ведёт. Да и у меня самой были особенные отношения с питанием, пока кое-кто мозги не вставил.

Этот кое-кто много чего сломал во мне, но мозги в отношении еды точно поставил на место. Может, и с Настей у него получится.

А тут ещё и ветрянку Настя подхватила. Без высокой температуры мы, слава Богу, как-то обошлись, а вот сыплет её уже третьей волной. И уговорить подсушить прыщики зелёнкой — это ещё хуже, чем уговорить поесть.

И тут как раз по квартире разносится звук домофона.

— А вот и папа! — говорю, ощущая даже некоторое облегчение. Семён уезжал по делам бизнеса на несколько дней, и Настя очень соскучилась. Я же малодушно надеюсь, что именно он и сможет заняться тем, что забросит в неё хотя бы несколько ложек каши.

Настя вытирает слёзы, пока я иду к двери, поправляет платье, а потом спрыгивает со стула и тоже идёт к двери.

— Привет, принцесса! — улыбается Семён и подхватывает её на руки.

— Никакая я не принцесса, — хмурится дочь. — Вся зелёная и толстая.

— Это ещё что за новости? — он удивлённо смотрит на неё, а потом переводит взгляд на меня.

В ответ я пожимаю плечами и в бессилии развожу руки.

— Так, сейчас со всем разберёмся, — говорит делано серьёзно, ставит Настю на пол, снимает куртку и обувь. — А-ну пойдём.

Он берёт дочь за руку и проходит в квартиру. Быстро оценивает обстановку, увидев нетронутую тарелку с кашей в кухне на столе и рядом там же аптечку.

— Василина, у вас есть весы?

Я напрягаюсь. Идея с весами так себе, только заострит её внимание на всём этом. Но мало ли что Семён там придумал. Всё, что касается дочери, вызывает доверие у меня к нему.

— Да, минуту.

Когда я приношу весы, он становится на них сам сначала, а потом предлагает Насте. Та с мученическим видом осторожно взбирается на весы и зажмуривается. Я бы точно прыснула, если бы не этот утренний вынос мозга с кашей.

— Та-ак, — качает он головой, а потом достаёт телефон и кому-то набирает. Мне становится интересно, что же он задумал. Насте тоже.

— Вер, привет, — обращается он по телефону к сестре, а у Насти при имени Веры глазки вспыхивают. Тётка вызывает в ней искреннее обожание. — Слушай, тут Настя взвесилась. Шестнадцать килограмм. Есть боится, говорит, что надо худеть. Да? Ага, понял.

Он отключается и с сожалением смотрит на Настю.