– Моя девочка и… тенёвский выродок, - выплёвывает с отвращением, будто наша связь с Назаром видится ему самым ужасным из возможного. - Хочется помыться от одних только мыслей.
Унизительно. Я в шоке от слов собственного отца.
– Да что с ним не так, папа? - вскидываю на него глаза снова. - Вы с отцом Назара враги, но а мы тут причём?
– Уйди, Надя, - отвечает сквозь зубы. - Мне нужно свыкнуться с мыслью, что моя дочь так запятнала себя.
Не в силах больше терпеть эту жуткую грязь, я гневно выталкиваю воздух из лёгких, а потом разворачиваюсь и со всех ног убегаю прочь от отца.
29
— Так и будешь молчать?
Отец складывает руки на груди и смотрит неотрывно, а я всё так же неотрывно пялюсь в телефон, бездумно листая ленту и лайкая всё подряд. Игнорирую его.
Он может держать меня взаперти, позволять перемещаться только под неусыпным пристальным контролем его цепных псов, обвешать камерами весь двор и дом, но он не может заставить меня быть с ним приветливой.
— Надина, - зовёт требовательно, но слышу, что уже тон поубавил в последнее время.
Да, папа, я тоже могу быть упёртой. Угадай, откуда это у меня?
— Месяц прошёл, Надя. Может, хватит?
— Да, папа, - со стуком роняю телефон на стол и впериваюсь взглядом в отца, выгнув бровь. - Месяц прошёл. Может, хватит?
Он поджимает губы и мрачнеет. Прищуривается, глядя на меня в упор. Только вот я его не боюсь.
— Ты несносна. Я пересмотрю своё желание отдать тебя замуж за выбранного претендента, как диктуют наши традиции. Не стоило с ними играть, они веками складывались, и верны.
— Твои традиции, папа, - я встаю и демонстративно отряхиваю крошки на пол. - Ко мне они отношения не имеют. Можешь рискнуть меня продать своим парнёрам или кому ты там надумаешь, посмотришь, что я устрою.
— Зря ты думаешь, что можешь вытворять, что в голову придёт! - отец тоже встаёт, переходя не повышенный тон.
— Я опаздываю, - обрываю разговор, зная, что он этого не любит, а потом разворачиваюсь, забрасываю за спину рюкзак и иду к выходу, не оборачиваясь, прекрасно зная, как отец сейчас бесится.
Ну и отлично.
Слёзы уже не наворачиваются. За месяц я совладала с эмоциями. Я и психовала, и рыдала, и просила, и объясняла, что так нельзя, взывая к тому, что мы живём в двадцать первом веке. Но папа был категоричен. У него там с отцом Назара какая-то вендетта, а страдать должны мы. Бесит.
ebooksa