– Как сейчас между вами? Ты доверяешь ему?
– Пытаюсь, - Назар вздыхает. - Хочу. И выбора особенно нет. Но нам обоим сложно после стольких лет.
Через неделю после того, как отец обо всём узнал, он снова позволил мне посещать занятия в университете. Это уже было не четыре стены, но радости мне доставляло мало. Всё чего я хотела - увидеть Назара. Безумно желала только этого. Всё нутро горело и сопротивлялось контролю отца. Он вернул мне телефон, но я обнаружила, что там ограниченное количество контактов и доступ в интернет тоже только на учебные сайты.
Я злилась, но сделать ничего не могла.
Но спустя ещё несколько дней, Марта Валерьевна - моя преподавательница общей музыкальной истории, попросила меня принести две скрипки с комнаты-склада, что располагался за преподавательской каморкой. И стоило мне войти в это пыльное полутёмное помещение, как сердце сорвалось и понеслось вскачь, разогревая и разгоняя кровь. У меня даже руки потеплели впервые за несколько недель.
А всё потому, что я почувствовала знакомый запах чёрной смородины. Сразу поняла - он здесь!
Мой сталкер стоял у окна в капюшоне и маске, прикрывающей нижнюю половину лица, и едва его можно было различить на тёмном фоне какой-то ширму, которую сюда затолкали после одного из концертов и навеки забыли.
Я просто рванула в ту сторону, прыгнула ему на шею и расплакалась, а Назар долго гладил меня по волосам и просил рыдать тише, потому что Миксаеву и так было непросто уговорить на такое свою бывшую преподавательницу.
Меня тоже это немало удивило, потому что Марта Валерьевна была строгим преподавателем-буквоедом предпенсионного возраста. Но, как оказалось, для неё было неважно, насколько сумасшедшим и безбашенным был Миксаев, он был гениальным по её мнению музыкантом. Он заканчивал универ экстерном несколько лет назад, и поразил сердце строгой преподавательницы своим талантом. С тех пор она ему очень благоволила.
А теперь она была ангелом-хранителем наших с Назаром тайных встреч. Только поставила условие - не осквернять хранилище старых инструментов плотскими забавами. Кому скажи - не поверия. Но наша признательность ей не знала границ.
В первую же встречу в этой комнате Назар прямо спросил меня, готова ли я на побег. Сказал, что я могу несколько дней это обдумать. Он знал, что так или иначе, но я люблю отца, однако сейчас он меня сильно разозлил и не оставил выбора. Поэтому я уверенно заявила, что да, и время на подумать мне совершенно не требуется.
Я хотела сбежать. С ним - с Назаром. Куда угодно. Плевать. Только бы вместе.
И тогда он рассказал мне, что к нему пришёл брат и предложил свою помощь. После всего было сложно ему поверить, но Назар почувствовал, что тот не обманет.
Как и что они готовили, мне решили не сообщать.
“Всё потом. Жди, Канарейка”
И я ждала. Уже третью неделю исходила нервами в ожидании, но ждала. Потому что знала, что это не игрушки, папу просто так вокруг пальца не обвести. Но и Назар не был простаком - это я тоже очень хорошо успела на себе ощутить.
– Ты по-прежнему не собираешься говорить мне, когда день икс? - я делаю брови домиком и с просьбой смотрю на него.
– Нет, - он улыбается и нежно целует кончик моего носа. - Я уже объяснял, Надина. Чем ближе будет дата побега, тем сильнее ты начнёшь нервничать, тем пристальнее будет внимание за тобой. Просто жди.
Он прав, я знаю. Я слишком эмоциональна, особенно в последнее время. Но так хочется хотя бы знать, когда я смогу освободиться и быть рядом с любимым. Потому что ожидание будто пилит меня на кусочки.
– Просто будь уже готова. Я приду за тобой, когда настанет время.