Но сколько не бесись, папу не переубедить. А значит, нужны другие способы.
Машина довозит меня до университета, а водитель внимательно наблюдает за мной, пока я не поднимусь по ступеням и не войду в двери. Охранник на входе тоже подозрительно внимателен ко мне, хотя и пытается скрыть это. Подозреваю, что папа ему платит за наблюдение, а у того отображается видео с десятков видеокамер по всему универу.
Нигде не спрятаться от всевидящего ока Наиля Ансупова.
Но не забывай, папочка, что кровь - не водица, а яблочко от яблоньки, как говорится. Я - твоя дочь и многому у тебя научилась.
Захожу в аудиторию общей музыкальной истории вместе со всеми студентами. Сижу первую пару, а когда по сигналу звонка все начинают вываливать из аудитории на перерыв, прошмыгиваю в узкую дверь преподавательской каморки, из которой есть ещё одна дверь в небольшой склад музыкальных инструментов и уже не использующихся бюстов деятелей культуры.
Тут сумрачно, потому что окна прикрывают тёмные тяжёлые шторы, немного пыльно и чуть затхло, но меня это не беспокоит.
Я прикрываю за собой тихо двери, а потом бросаюсь в объятия Назара, который уже ждёт меня, умостившись на закрытой крышке старого фортепиано. Он подаётся мне навстречу, ловит и крепко прижимает к себе.
– Привет, - шепчу и прижимаюсь своими губами к его, прикрывая глаза от удовольствия. - Я скучала.
– Привет, - отвечает он мне в губы. - Я тоже.
А потом мы просто целуемся. Минуту, две, три. Только губы и дыхание. Только нежные упоительные прикосновения, которых мы лишены были слишком долго - целые сутки.
Я не могу себя заставить оторваться от него вплоть до момента, когда от отсутствия кислорода у меня едва ли не начинает кружиться голова. Дышать нечем, но прервать поцелуй мы оба не в силах. Друг другом дышим.
Назар отрывается от моих губ, благосклонно позволяя мне наполнить лёгкие кислородом, а сам припадает к шее. Прижимается к ней губами голодно, крепко, влажно, но аккуратно, чтобы не оставить следов. Он понимает последствия, которые могут быть серьёзными за такие игры. Мы ещё обязательно пошалим, но не сейчас. Обязательно сорвём друг с друга одежду и до изнеможения будем наслаждаться друг другом.
Но не сейчас.
– Я когда-нибудь надышусь тобой? - бормочет, втягивая носом запах моей кожи. - Когда-нибудь перестану ловить от тебя кайф? Что ты за сорт, Надина, что меня так уносит только от одного аромата?
Его жаркий шёпот заставляет всё внутри завибрировать. Тот самый приглушённый голос, от которого я вздрагивала в страхе и покрывалась липким потом, сейчас возбуждает меня с пол оборота, заводит своим тембром.
Я безумно хочу его. Прямо сейчас, прямо тут - в университете. Месяц без его ласк! Я больше не выдерживаю.
– Я больше не могу терпеть, - озвучиваю свои потаённые желания и скольжу ладонью по его груди и до ремня.
– Терпение, моя Канарейка, немного ждать осталось. Уже всё почти готово.
– Я так боюсь, что что-то пойдёт не так. Мой отец будто сумасшедшим становится, когда речь заходит о твоей семье. Что случилось между ними - нашими отцами?
– Я так и не смог узнать, - пожимает плечами и ласково ведёт костяшками пальцев по моей щеке. - И Разан не в курсе тоже. Тайна.