Птичка для сталкера

22
18
20
22
24
26
28
30

Те реагируют сразу, бросаются за ним и в несколько секунд достигают. Я, охнув от боли в груди, пытаюсь закричать, но на рот мне ложится рука в кожаной перчатке и утаскивает в темноту стены.

Всё происходит так быстро, будто в кино. Толчок, меня отбрасывает в тень к стене, но я не успеваю упасть, потому что меня тут же подхватывают, закрывают рот и утаскивают внутрь здания снова. В приоткрытую как раз напротив дверь.

— Тише, Канарейка, это я, — слышу знакомый хрипловатый голос и снова испытываю шок.

Значит… значит то был не Назар. Разан!

Я снова обозналась!

— Пошли! — теперь уже настоящий Назар хватает меня за руку, прикрывает тихо дверь и снова куда-то тянет. Через пару минут новых скитаний по тёмным коридорам (я бы никогда не подумала, что в этом здании их столько), мы заходим в небольшую комнатку без окон, где Назар включает слабый торшер и запирает дверь.

Я падаю на колени и наклоняю голову вниз, пытаясь отдышаться. Мне кажется, вот-вот мои горящие лёгкие выпрыгнут — так саднит всё, хрипит на выдохе и колет на вдохе.

— Прости, малыш, за этот спринт. Надо было на всякий случай запутать следы.

— Разан… они на нём живого места не оставят… — говорю, когда в груди перестаёт так гореть.

— Он справится, не волнуйся о нём, Надина. Это был его план. Ты на сцене, я попался. Твоему отцу и его верзилам не о чём волноваться.

— А на сцене… кто это? Я её знаю?

— Знаешь. Позже об этом.

Позже так позже. Мне интересно, но не настолько, чтобы сейчас тратить на это драгоценное время.

Я выпрямляюсь, ещё раз вздыхаю и, наконец, делаю то, чего так жаждала — прижимаюсь к своему сталкеру. Глубоко вдыхаю свою любимую чёрную смородину, уткнувшись носом в его грудь.

— Сколько у нас времени? — спрашиваю зажмурившись. — Что дальше?

— Ждём сигнал. Потом уезжаем.

Сжимаю пальцами его куртку и слышу резкий выдох. Слышу, как сердце в сильной груди, едва сбавившее темп после пробежки, снова разгоняется. Как и моё.

Нам нужно.

Прямо сейчас.

Пусть я задыхаюсь всё ещё после бешеной гонки, пусть пульс разрывает виски — нам надо. Мне надо.