— Расскажите подробнее, — велел Протопопов.
— Вы полагаю итак знаете, как все произошло?
Возможно прежний Протопопов и знал подробности, но увы наш герой не мог припомнить деталей тех событий, хотя честно пытался сделать это. Однако не всегда память бывшего министра безотказно передавалась владельцу этого тела. Бывали и промахи. Сейчас вот настал один из них.
Поскольку Александр Дмитриевич промолчал, Милюков счёл лучшим для себя продолжить, чтобы от греха подальше министру не вздумалось выстрелить.
— Маклаков составил записку государю, в которой он выступал за примирение с Германией и указывал опасность сближения с нашими союзниками после войны…
— Но вы ведь знали об этой инициативе Маклакова заранее, до заседания, на котором выразили поддержку правительству? — Протопопов сузил глаза, не стоило забывать, что кое чего Александр Дмитриевич помнил по своей настоящей памяти. — И несмотря на это выразили полное доверие правительству и поддержали кабинет министров? Отчего тогда вы передумали поддерживать правительство в последствии?
Надо отдать должное — Павел Николаевич не растерялся нисколечко, хотя своим вопросом наш герой намеревался загнать Милюкова в тупик.
— Мне ли напоминать тебе, Саша, какие вести начали поступать от информаторов с фронта…
— Кто докладывал?! Фамилии! — Протопопов поднял пистолет тотчас. — Это уже вопрос.
Милюков взглянул на чёрное дуло пистолета, смотревшее ему в лицо.
— Демидов, Пуришкевич — эти зимой. А в мае, как ты помнишь, туда поехал сам Родзянко. Он хотел убедиться, что распускаемые служи преувеличены. Но Галицийский фронт, отступление…
Протопопов медленно опустил пистолет.
— Отсюда и последовало заявление о необходимости правительства общественного доверия. Такая формулировка наиболее обобщала и объединяла всех… за исключением «прогрессистов» и более левых, которые остались стоять за «ответственное министерство». Ты спрашивал как появился прогрессивный блок. Вокруг этой формулировки. Потому как ни левые, ни правые нас тогда не поддержали. Теперь понятно для чего я рассказывал тебе историю?
— Как блок нашёл поддержку в Госсовете? — вопрос Милюкова Протопопов пропустил мимо ушей. — Кто этому способствовал?
— Нам сочувствовал граф Олсуфьев. Небезызвестный вам, Александр Дмитриевич, — Милюков взял себя в руки и не преминул запустить шпильку Протопопову.
Графа прежний министр знал более чем хорошо, что правда, то правда. Достаточно сказать, что они вместе были членами делегации (Александр Дмитриевич Протопопов ее возглавил) от Государственной Думы, которая в 1916 году посетила Великобританию, Францию и Италию. А потом в Стокгольме, по инициативе этого самого Олсуфьева, Протопопов встретился с Варбургом... но это другая история, из которой, кстати, росли корни ненависти к министру внутренних дел.
— В Госсовете у большинства имелось требование создания сильной власти и прямое указание на нежелательные стороны внутренней политики: борьба с национальностями, преследование печати, сословное разъединение вместо объединения… Таким образом образовался прогрессивный блок Государственной Думы.
— Были ли в правительстве те, кто способствовал его созданию?
— Ну...
— Это вопрос, Павел Николаевич, лучше бы вам ответить.
ebooksa