— Кривошеин через посредничество Крупенского. Кривошеин ждал своего премьерства и он ведь был уверен, что разно или поздно возглавит правительство, я полагаю ты можешь припомнить об этих его чаяниях, много слухов ходило, — затараторил Милюков. — Самая первая попытка переговоров связана с этим… Его видели желательным премьером.
Протопопов впитывал. Именно Кривошеин в своё время по сути создал Особые совещания по транспорту и продовольствию. Сейчас он возглавлял Красный Крест...
— Ещё называли Гучкова Александра Ивановича, того же Хвостова на пост премьера… Но как ты знаешь, Саша прогрессивный блок это отнюдь не орудие для достижения политических целей в чьих либо руках. Нет, мы стали новой независимой силой. Во многом ввиду того, что наш блок был связан с Кривошеиным, Горемыкин принял крутые меры и распустил Думу. Ну ты помнишь тот конфликт между Горемыкиным и Кривошеиным? А ведь «министерство доверия» мыслилось без Горемыкина. Отсюда его категоричность ко всему.
— Если все было так хорошо и блок преследовал исключительно благие цели, отчего Государь подписал роспуск, уважаемый? — усмехнулся Протопопов. — Как то не бьется?
— Стало быть, ты... вы помните, что на первом же заседание, когда мы вели переговоры о блоке, стало известно, что Государь желает командовать армией? — Милюков от волнения переходил с «вы» на «ты» и обратно. — И вы стало быть помните, что занятие поста главнокомандующего подвергало опасности нашу страну?
— Это ещё почему?
— Хотя бы потому, что Государь не может быть ответственным лицом. И на это мы указали в своём письме Государю. Увы и ах, впоследствии царь воспринял это как личную обиду.
— Теперь то ты понимаешь, что вы ошиблись в своих оценках? — Протопопов приподнял бровь.
Милюков не ответил. Тогда Александр Дмитриевич задал свой следующий вопрос.
— Именно поэтому, поняв, что просчитались, вы решили устранить Государя? Кто был организатором, Павел Николаевич? Кому не нужен успех России?
Милюков молчал.
А потом, отчетливо понимая что молчание Протопопова не удовлетворит министра и за не ответом последует «действие», кадет бросился к револьверу на столе.
Сдали нервы.
У Павла Николаевича они тоже оказались не из железа.
Понятно, что у изрядно накачавшегося водкой Милюкова ничего не вышло. И в принципе затея его была обречена на полный провал с самого начала. Но осознал это лидер Прогрессивного блока только тогда, когда после хлесткого удара Протопопова ребром ладони в кадык, упал на пятую точку и схватившись за горло начал задыхаться. Павел Николаевич спешно отполз к стене, пытаясь спастись от настигающего его министра внутренних дел с револьвером в руках.
Однако от Протопопова было не уйти. Александр Дмитриевич настиг кадета, приставил дуло револьвера в лоб Милюкову и спустил курок, в котором по всей логике оставалась та самая последняя пуля. Однако и на этот раз от револьвера лишь раздался щелчок. Выстрела не последовало. Барабан был пуст, а все потому, что Протопопов предусмотрительно вытащил пулю прежде чем начать свою игру.
— Гучков... это Гучков... — зашептал кадет.
Протопопов наклонился над Милюковым, который с перепугу превратился в жалкое подобие самого себя и расплакался. Под Павлом Николаевичем растеклось пятно — штаны в районе промежности стали мокрыми.
— Пристрели меня... — зашипел Милюков. — Слышишь? Пристрели?! Я не вынесу такого позора!
Он схватил руку Протопопова, держащую пистолет и принялся судорожно нажимать на пальцы министра, дабы выстрелить. Но барабан револьвера лишь вращался, раздаивались глухие щелчки.
ebooksa