– Да. Думаешь, зря выбрали именно это место для бункера?
– Думаю, не зря.
– Правильно думаешь, – одобрительно кивнул Лайк. – Казалось бы – Темным в этом городе должно быть раздолье, разве нет? А вот ты и твои земляки – чувствуете вы раздолье?
– Ну… – неопределенно протянул Симонов. – Я как-то не задумывался. Я там живу.
– Не чувствуется там раздолья, – вставил Швед. – Три раза там бывал, и три раза давило что-то. Какое-то… предчувствие беды, что ли.
Симонов с удивлением поглядел на Шведа.
– А знаешь почему? – спросил Лайк, прищурившись.
– Почему?
– Потому что в Виннице слишком много Тьмы.
– Разве Тьмы может быть слишком много? – удивился Ефим.
– Может. И еще может быть слишком мало Света. Да-да, не удивляйтесь. Водка на вкус гаже вина, хотя алкоголя там намного больше. Для Иных – да и для людей тоже – наиболее приемлемо равновесие. Именно поэтому Киев так люб нам всем – он удивительно гармоничен. Там Тьма не мешает Свету, а Свет не слишком теснит Тьму. В Виннице этот баланс нарушен в сторону Тьмы, поэтому приезжим сначала делается не по себе.
– А в Москве? – поинтересовался Арик.
– Москва непостоянна. И слишком, слишком велика. Баланс тут, во-первых, разный в разных частях города, а во-вторых, из-за большого количества Иных и из-за их активных действий то и дело меняется. Переменный баланс в свою очередь заставляет Иных много перемещаться и много действовать, что еще сильнее искажает общую картину. Понимаете? Москва – это котел, где бурлит и варится Сила. По сути дела, это самоподдерживающаяся система – город будоражит Иных, а Иные будоражат город.
За окном давно уже мелькали городки ближнего Подмосковья, деревеньки, платформы.
– А о Питере что скажешь? – поинтересовался Швед, одновременно спроваживая пустую бутылку под стол и беря со стола новую.
Тут Лайк насупился и ненадолго замолчал. То ли обдумывал то, что собирался сказать, то ли прислушивался к ощущениям.
– Питер… Питер – это, братцы, вообще жуть. Винница по сравнению с ним – оазис.
Симонов многозначительно хмыкнул:
– А что ты хотел – Питер на костях стоит!
– Не в одних костях дело, – покачал головой Лайк. – Ингерманландские болота сами по себе довольно мрачное место. Идеальное для жертвоприношений. Знали бы вы, сколько там жизней загублено, сколько энергии выпито… Питер ненавидит всех – он просто иначе не умеет. Это город-зомби и город-вампир, он жрет всех без разбору: Темный – Светлый, Иной – не Иной. И как истинный вампир, он умеет очаровывать, чтобы жрать. Питерцы теряют душу с улыбкой на устах и с глубокой любовью к городу, который душу из них день за днем высасывает. Неспроста там мало Иных и совершенно нет старых и сильных Иных. Вы видели эти улицы, лишенные деревьев? Вы видели эти дворы – ни травинки, ни былинки, сплошной асфальт? Мертвые каменные колодцы, в которых душа стынет? Знаете, как Питер звали полтораста лет назад… в определенных кругах? Черная Пальмира. Не Северная – Черная. Не завидую тому, кто отважится увидеть истинный лик этого прóклятого города.