Хена меланхолично дожевал желтоватое щупальце, приложился к бутылке и только после этого повернул голову к Ефиму.
– В смилодона.
– Хм… А это кто? – не понял Ефим.
– Кот такой. Большой.
– А наш коллега – он сейчас в соседнем купе книжку читает – в медведя. Только он не чистый оборотень, еще и маг, – зачем-то рассыпался в объяснениях Ефим.
Хена оставался невозмутим.
– Погодите, – встрял Симонов и привычным жестом поправил на переносице очки. – Если я ничего не путаю, смилодон – это разновидность саблезубого тигра?
Выдержав паузу, Хена подтвердил:
– Не путаешь.
– Но они же вымерли! Одновременно с мамонтами!
– Все когда-нибудь вымирают, – философски заметил Хена. – Медведи тоже когда-нибудь вымрут. И волки.
В купе повисло озадаченное молчание. Арик украдкой покосился на Лайка – тот все еще напоминал театрала на любимом, досконально, назубок изученном спектакле.
– Стоп, стоп, – дошло наконец до Симонова. – Получается, что, когда ты родился, смилодоны еще не вымерли?
Арик невольно вздрогнул и похолодел. Швед едва не подавился очередным глотком пива. Ефим озадаченно хлопал глазами. Лайк сиял и лучился. Ираклий улыбался – чуть снисходительно, чуть печально.
Хена слопал кусочек очередного головоногого и в прежних интонациях развил мысль Симонова:
– Угу. А те, кто оборачивается в ящера, получается, родились во времена динозавров?
Большинству в купе стало немного легче. Как оказалось – зря. Потому что Хена как ни в чем не бывало добавил:
– Но в данном случае ты прав. В свое время я общался и с дикими смилодонами тоже. Примерно в том месте, где сейчас Оренбург.
Холод навалился с новой силой. Арик вспомнил свои недавние рассуждения о возрасте Иных – перед ним сидел живой пример. Реликт ушедших эпох. Почему-то Арик уверился: Хена не лжет.
– Тьма, сколько ж тебе лет? – дрогнувшим голосом спросил Симонов.