– Да делайте же что-нибудь! – снова сорвался на крик человек.
– А с какой, собственно, стати? – поинтересовался Геральт с прежним леденящим душу спокойствием.
– У вас что, сердца нет? – человечек принялся умолять. – Там жена и семеро детей! Младшенькой всего полгода! И собака там! Они ведь погибнут все!
– Надо же, – сокрушенно вздохнул Геральт. – И собака!
Синтия боялась вмешаться. Она не верила, что ведьмак бросит человека и его семью в беде.
– А заплатить у тебя найдется чем? – вновь невозмутимо спросил Геральт. – А то, знаешь ли, я не работаю бесплатно. Я ведьмак.
Человек умолк, в упор взглянув на Геральта, – на лысую голову, на татуировку, на немигающие глаза.
– Ведьмак, – пробормотал человек.
На его лице отразились напряженная работа мысли и целая гамма противоречивых чувств. С одной стороны – радость и надежда, ведь кто, как не ведьмаки, умеют укрощать своенравные машины вроде пресса, заглотившего семью этого несчастного? С другой – естественный страх и недоверие обывателя по отношению к ведьмакам: существам странным, неприятным и плохо постижимым.
– У меня есть немного денег… Тысячи две.
– Мало. Меньше чем за двадцать я со сто вторым путаться не буду, здоровье дороже.
– Я отработаю! – горячо пообещал живой.
– Не пойдет. Оплата вперед. Ты хоть знаешь, что за монстр этот сто второй?
Человек в отчаянии оглянулся – Синтия смутно различала за его спиной припавшие к прозрачной стене силуэты.
– Помоги, ведьмак! Потом разберемся!
Но Геральт остался непреклонен и глух к чужим мольбам:
– Нет, уважаемый. В кредит я не работаю.
– Бери все, что у меня есть! – человек едва не плакал. – Машина есть, деньги, у жены кое-какие побрякушки – забирай все! Только спаси их!
– Говоришь, младшенькой полгода? – задумчиво протянул Геральт. – А остальным сколько?
– Да какая разница? – взвыл живой. – Старшей уже двенадцать.