В конце концов, всему своя цена… Главное, ее правильно назвать…
Вот бы еще цену Радужки узнать…
Спускаюсь вниз, вполне довольный собой и проведенными переговорами, в кои-то веки в хорошем настроении, и на полном ходу врезаюсь в каменную грудь Немого.
— Ты че, бля? Так и до травмы недалеко, — ругаюсь я, пытаясь обойти приятеля, но он смещается ровно в ту же сторону. — Да че, бля, происходит? Ты чего?
— Ты… Это… — Немой проявляя чудеса красноречия, предупреждающе ведет подбородком, — не заводись…
— Че?
Тут я понимаю, что Немой не просто так на пути стоит, а с умыслом вполне понятным! Закрывает от меня что-то! И что?
— Не заводись, говорю…
Но я уже не слышу, обтекаю друга по дуге, выношусь на крыльцо… И охереваю от открывшейся картины.
Радужка стоит рядом с каким-то придурком, понтующимся перед ней своим красным ниссаном, на который он за каким-то хуем приделал антикрыло!
Эй, че за бред?
Радужка, мой субарик не простит измены!
И я не прощу.
Вот прямо сейчас и начну.
Не прощать.
Глава 30
Радужка, жопкой, не иначе, чувствуя грядущий фейерверк, разворачивается как раз вовремя, чтоб успеть распахнуть свои нереальные глазищи на мою бешеную рожу. Больше она нихера не успевает, я дергаю ее на себя и впечатываю в грудь.
Мгновенно дурею от тихого вскрика и обрушившегося на меня охерительного аромата ее волос. Блять… Радужка… Давай уже жить дружно, а? Сдохну ведь…
— Привет, малыш, — говорю я ей, но скалюсь прямо в охеревшую рожу гордого владельца ниссана. — Че это за говно тут наблевано? Бля… Да это же тачка… Чувак, твоя? Ну сорри, не понял сразу, думал, тут кто-то красным блеванул…
— Да ты… Ты… — Радужка приходит в себя, копошится у меня под мышкой, пыхтя от злости и норовя уработать своими говнодавами по кроссам, но я уже ученый и битый, а потому фиксирую пожестче, перехватываю прямо под задницей, втыкаюсь носом в ароматную макушку.