«Неужели развязка? — подумал Золотых, не в силах поверить. — Неужели?»
Если все, что рассказал волк, — правда и не предвидится никакого подвоха, то расклад получался невероятно выгодный. Гораздо более выгодный, чем в алзамайской тайге, когда Золотых не особенно и верил в успех финальной операции, и гораздо более выгодный, чем месяц назад в Ашгабате.
Первым в отсек явился, конечно же, Коршунович. Ему было ближе всех.
В семь утра Арчи проснулся по пронзительному писку будильника. Голова казалась тяжелее обычного — все-таки «Афанасия» вчера попили изрядно. Вволю вымокнув в душе и тщательно поелозив зубной щеткой во рту, Арчи наконец признал за собой право вновь называться человеком.
Руки еще помнили гладкость румпеля. Арчи обожал это состояние, когда на малейшее движение рулем яхта тотчас послушно отзывается, когда ветер держишь ладонями, когда сливаешься с ним и с яхтой, когда волны стучат в борт и когда поют натянутые снасти.
Соскучился Арчи по всему этому.
Коршунович вчера предупредил, что с утра у них с Генрихом будет спецзадание. Спец так спец, рассудил Арчи. На то он и агент. В данный момент — агент альянса.
Он вышел на балкон — дверь в соседний номер, номер Генриха, была открыта. Слышалось, как в душе шумит вода, видимо, Генрих тоже приходил в себя.
Утро расплескалось над побережьем; с высоты седьмого этажа море казалось пронзительно-синим, почти как небо. Далекая плоска горизонта терялась в неясной дымке; на фоне голубизны ослепительными восклицательными знаками белели четыре узких треугольных паруса. Берег кое-где рыжел привозным песочком, а в основном оставался галечно-серым; склоны гор утопали в темной вечнозелености кипарисов.
«Плюнуть на все, — угрюмо подумал Арчи. — Купить здесь дом. И жить. С Ядвигой».
Эта мысль приходила к нему все чаще и чаще. Вот только — где ее теперь искать, волчицу его мечты? Вопрос, выворачивающий наизнанку всю душу.
Тихо запиликала трубка; Арчи потянулся и вынул ее из пищевого стакана, где триморф насыщался всю ночь.
— Шериф, — представился он.
Звонить могли только свои — телефон-то служебный.
— Утро доброе. — Арчи узнал голос Виталия Лутченко. — Ожил?
— Я и не помирал, — уточнил Арчи.
— Ну и прекрасно. Как там Немец?
— Мокнет, — сказал Арчи. — Значит, тоже встал.
— Через двадцать минут выходите к остановке на трассе. Вас подберут. И пожрать не забудьте, потом будет некогда.
— Понял.