Рабочая неделя обещала быть мерзкой.
В гараже царил полумрак. Желтые лампы моргали, словно тревожные проблесковые маячки.
Максим стоял перед платформой и старательно доедал двойной сэндвич.
— Глупо, наверное, просить тебя быть осторожным, — поймал Максим взгляд Ефима. Тот курил, подбадривал:
— Все будет нормально. Я же сказал. А что сказано ментом, то не вырубишь топором! Ты ешь, ешь. И выпей штуку для запаха в салоне, что-нибудь свеженькое…
Часы Максима засветились зеленым. Он проглотил капсулу ароматизатора и лег на платформу, белый как полотно.
— Если что-то пойдет не так… — начал было он.
Но Ефим даже слушать не стал:
— Ну-ну, что это за настрой?
Краем затухающего сознания Максим, кажется, вновь уловил от Ефима пивной аромат.
Ночь за городом была какая-то иссиня-розовая. Серебристый «Макларен» стоял между «Хондой» и «БМВ» в одной из линий автомобилей. Сновали люди, подъезжали все новые машины.
Ефиму через лобовое махнул мужик в нелепой ковбойской шляпе. Ефим опустил стекло, мужик облокотился на раму, всунув голову.
— Салют гражданам полицаям! Сколько тебя не было? Два года?
— Полтора, Мих, — Ефим пожал Михе холодную руку, протянул ему деньги, тот сунул во внутренний карман, прихлопнул его, стал восторженно оглаживать салон.
— Не, ну красотка! Сколько в ней?
— Красавец, будет точнее. Это пацан. Шестьсот двадцать лошадок.
Миха отдернул руку от обшивки.
— Это этот, что ли, авточел?
— Нет, блин, я тринадцать лимонов у наркоманов занял. Служебка. Он на условке у нас.
Миха злорадно закивал.