Джульетт встала.
– Прекрасно. Тогда выпьем здесь. Я сама сделаю «Мартини». А еще у нас есть пиво…
– Пиво и еда не изменят того факта, что меня отстранили на девяносто дней. В моем личном деле появится постоянная отметка – «препятствование отправлению правосудия», вот что она означает. Но хуже другое – отметка появится и у Дуга.
– Ты знал, что это может случиться, когда шел в полицию. Я бы сказала, что ты легко отделался. – Она помолчала. – Рассел, мне надо понять, зачем ты это сделал.
– В какой части?
– Что было между тобой и той девушкой? Авой? Ты спал с ней? Изменял мне? Что?
– Ну давай, Джульетт, накладывай. Как будто моя тарелка не полна. – Рассел даже не мог смотреть на нее. Он знал, что она права. Он отказался от всего – карьеры, Джульетт – ради женщины, о которой практически ничего не знал.
– Очевидно, у тебя нет желания пить или есть в моем обществе. Что ж, продолжай тусить на своей вечеринке жалости в одиночку. К сведению: я считаю, что было. И думаю, что из-за этого ты и мучаешься. Из-за чувства вины. Сейчас не время для разговора. Но потом нам придется поговорить об этом.
– Все не так. Все совсем не так. Я чувствую себя виноватым перед Дугом. Я чувствую себя виноватым перед Джоанной. И я чувствую себя ужасно от того, что Аву убили и что она знала, что ее убьют…
Джульетт встрепенулась.
– В каком смысле? Что значит – она знала, что ее убьют?
Рассел потер лицо:
– Она сказала мне, что знает, что скоро умрет.
Джульетт склонила голову набок.
– Ава думала, что кто-то преследует ее?
Он пожал плечами:
– Не знаю. Она не выглядела испуганной. Скорее воспринимала это как нечто неизбежное, как будто время истекало. Но она была пьяна.
– Стоп, подожди… Расскажи мне все с самого начала.
Рассел закрыл глаза и попытался вспомнить все, что она ему говорила. Джульетт сидела тихо и внимательно слушала.
– Значит, она выбрала тебя для того, чтобы ты, как собака, разнюхал ее тайну? – Ее голос стал выше. – И ты согласился?