— А они как будут разрушаться? — заинтересовался Андрей.
— Большинство просто, на взгляд автора, не сработают. А вот боевые могут и рвануть. Зависит от этапа создания.
За завтраком оказалось, что вчерашний эксперимент, все-таки принес результат. Готовка кока стала намного лучше. Тоже не бог весть что, но хоть съедобно.
А уже в обед «След дракона» зашел в огромный порт. Город назвался Сепилсторм и уже с первых шагов не понравился Дубову. Этот мегаполис был центром работорговли чуть не всего материка. Рабы были повсюду. Кажется, что их было раз в пять больше, чем свободных жителей. Второй по численности группой населения были всевозможные надсмотрщики. Над всем городом царили два высоченных храма. Бога рабовладельцев и бога рабов. Оба этих существа были крайне презираемы восточными варварами, включая амазонок, ну и эльфами, само собой.
— Если бы атака нежити случилась на этот город, я бы и пальцем не шевельнул для его защиты, — раздраженно сказал Дубов уже после короткой прогулки по городу.
Сначала напарники посетили несколько лавок, купив немагические пилюли от укачивания и солидный запас долго хранящейся еды. Куски какой-то сладости, очень похожей на шоколад, очень сильно прокопченного мяса, несколько видов сухарей. В пробудившиеся таланты кока Андрею все еще не верилось.
Ближе у вечеру зашли в неплохую таверну и человек заказал себе хороший ужин. К сожалению, свободных столов было мало и пришлось сесть рядом с крайне неприятным толстым типом, одетым «дорого-богато», но крайне безвкусно. За столом с ним сидел опасно выглядящий орк, вероятно старший охранник. Тип активно вонял, чавкал, пил много вина и брюзгливо что-то выговаривал орку на незнакомом языке. Андрей не сразу заметил, что под столом лежала крупная собака на толстой цепи.
— Смотри-смотри, — прошептал Мигуэнци, — а у этого обжоры раб-оборотень. Волк.
Андрей незаметно посмотрел под соседний стол. Действительно похож на волка. Немного растрепанного и изрядно седого.
— Это довольно крупный работорговец, — начал рассказывать призрак, который и этот язык, оказывается, знал, — брюзжит, что задержался в порту, и теперь вынужден жрать в таверне не его уровня. А у него, между прочим, в кармане плаща, который удобно висит на спинке лавки, шесть амулетов.
Действительно, плащ небрежно был брошен на спинку скамьи и амулеты, по словам напарника, под потоком маны просто прижмутся к скамье. Скамья массивная, хозяин амулетов крайне тяжел. И не жалко его разорять. Расстояние до плаща полтора метра. Можно экспериментировать. Но несколько потоков маны из спрятанной под стол руки только слегка перемешали амулеты и шевельнули плащ.
Дубов подумал, после чего разлил на стол полстакана вина, и пока служанка бегала за тряпкой и вытирала все это, лениво пересел на другой край слота. Теперь от плаща его отделяло не более полуметра.
Но тут эксперимент чуть не сорвался. Оборотень под столом как-то хрипло взвыл, на что толстяк отреагировал с неожиданным проворством. Он схватил плащ, быстро вытащил один из амулетов, и поднес его к дергающейся голове волка. Тот почти сразу притих. Все посетители трактира уже с неодобрением смотрели на беспокойный и, похоже, опасный столик.
Толстяк что-то пробубнил орку, тот рявкнул. Из задней двери выскочил раб и увел оборотня. Посетители трактира быстро успокоились. А работорговец кинул плащ на прежнее место.
— Говорит, что перевел на вонючую собаку уже третий заряд. И что, тот скоро окончательно сойдет с ума. Так что орку поручается записать его на арену на субботу. Хоть какие деньги выручить можно.
Толстяк мерзко захихикал. А Андрей решительно опустил руку под стол и вкатил в амулеты очередной поток маны.
— О! Два готовы, — радостно прокомментировал призрак.
К конку трапезы в кармане плаща толстяка лежало шесть бесполезных безделушек.
Довольные напарники еще немного побродили по городу и направились ночевать на корабль.
— Что за оборотни, ты спрашиваешь, — рассказывал по дороге призрак, — их много видов, бывает живут небольшими поселениями. Их не жалуют. Так как в звериной ипостаси они часто бывают неадекватны. А такой может жить среди людей или других рас. И изредка, нехило так пакостить.