— Как? — женщина всплеснула полными руками, — а щуку? Как же щука?
— В следующий раз, — Лютик кинул на стол монетки, и они, раскатившись, звонко шлепнулись на отполированную сотнями рук столешницу, где, полускрытая пустым раковым панцирем, темнела полустертая надпись «Марта — шлюха!». И где она сейчас, та Марта? Потом он перевел взгляд на белые руки подавальщицы, красивые пухлые руки с ямочками…
— Хозяюшка, — спросил он тихо, — что это у вас?
— Это? — женщина отвернула рукав, причем еще заметнее обнажились розовые вздутия, обильно идущие от подмышек и бледнеющие к запястью, — с утра что-то высыпало. Да они не болят, вроде. Только чешутся. Обычно, когда горечавка цветет, так аж печет, а тут даже почти и не…
Лютик уже не слышал.
Оттолкнув табурет, он выбежал на улицу, и едва успел забежать за угол, чтобы согнувшись пополам, выблевать все яства, которые он только что с таким аппетитом поглощал.
* * *
«Катриона» стояла посреди акватории и горела. Густой черный дым валил из кубрика, паруса чернели и расползались, словно на облитой кислотой картине с изображением морского пейзажа, мачты тряслись в нагретом дрожащем воздухе — а может, под действием жара. Под «Катрионой» в темной воде, переливаясь и колеблясь, горело ее отражение.
Несколько зевак, столпившись на пирсе, глядели на горящий когг.
За их спиной горели склады, оттуда тоже валил черный дым, жирный и душный. Сажа хлопьями оседала на лицах зевак, на камнях мола, на Лютиковом голубом камзоле.
Невесть откуда вдруг возникшие серые люди в серых мундирах деловито стали расталкивать зевак, оттесняя их от пирса и покрикивая «разойдись». Зеваки расходиться не хотели.
Капитан людей в сером стоял поодаль, на кожаном рукаве куртки плясали отблески пожара.
— И вам здесь нечего делать, сударь, — он только сейчас заметил Лютика.
— Здесь никому нечего делать, — сказал Лютик устало, — а что команда когга?
Капитан указал бритым подбородком на горящий рядом со складом сарай, дым оттуда валил особенно черный и густой.
— Ясно, — Лютик кивнул, — только… это уже не поможет. Она, эта зараза, сама как пожар. Она уже в городе.
— У меня приказ, — угрюмо сказал капитан, — оцепить порт и никого не пускать. А ну, ррразойдись!
Аккуратная цепь в сером оттеснила зевак к мощеному спуску и двум беленьким боковым лестницам, ведущим в верхний город.
— И, разумеется, карантин?
— Это само собой. Но это пускай портовые службы чешутся.