В ответ жена ткнула его локтем в ребра.
Однако собственная любознательность ее вовсе не смущала:
– Мне так нравится, когда он у тебя маленький – мягкий, слабый, а на ощупь напоминает атлас. Отчего он меняется? У меня когда-то была нянюшка, так вот она говорила, что он становится таким длинным, тяжелым и плотным потому, что наполняется воздухом. А что ты об этом думаешь?
Роб отрицательно покачал головой:
– Только не воздухом. Его наполняет кровь из артерий. Видел я одного повешенного, у которого твердый член так переполнился кровью, что стал походить цветом на лосося.
– Но ведь я не вешала тебя, Роберт Джереми Коль!
– Это связано с обонянием и зрением. Как-то раз я совершал утомительное путешествие, мой конь уже и копыта переставлял с большим трудом. Но вот он почуял носом кобылу, мы еще ее не увидели, а его орган и все мышцы стали твердыми как дерево, и помчался он к ней так резво, что мне пришлось крепко натягивать узду!
Роб так любил жену! Она стоила любых жертв. Но сердце у него гулко забилось, когда однажды вечером на пороге возникла знакомая фигура и кивнула в знак приветствия.
– Входи, Мирдин!
Мэри, которую Роб представил гостю, с любопытством на него поглядывала. Однако поставила на стол вино, сладкие коржики и почти сразу оставила их вдвоем – пошла кормить животных. У нее была острая интуиция, которую Роб уже не раз имел возможность оценить.
– Так ты и вправду христианин?
Роб кивнул.
– Я могу отвезти тебя в один дальний городок в провинции Парс, там рабейну – мой дальний родственник. И если ты попросишь, чтобы ученый человек обратил тебя в нашу веру, он, возможно, и согласится. Тогда у тебя не будет причины лгать и вводить всех в заблуждение.
Роб внимательно посмотрел на него и отрицательно покачал головой.
– Если бы ты был негодяем, – тяжело вздохнул Мирдин, – ты бы сразу согласился. Но ты человек честный и верный, да и лекарь необыкновенный. Вот поэтому я и не могу отвернуться от тебя.
– Спасибо!
– Иессей бен Беньямин – это не твое имя?
– Да. На самом деле меня зовут…
Но Мирдин резко замотал головой и поднял руку:
– То, другое имя не должно звучать в нашей беседе. Ты останешься Иессеем бен Беньямином. – Он окинул Роба оценивающим взглядом. – Ты ведь прижился в Яхуддийе. Да, иной раз ты говоришь и делаешь не то, что нужно по нашим обычаям. Я себе это объяснял тем, что твой отец – европейский еврей, отступник, который уклонился с нашего прямого пути и не позаботился передать сыну наследие предков.