– Афганцы учинят резню и грабеж независимо от того, выдадут меня им или нет. У Исфагана есть лишь одна надежда. – Он не без труда встал на ноги, и Роб тоже поднялся: негоже простолюдину сидеть, когда царь стоит.
– Я вызову Масуда на бой, властитель против властителя.
Робу хотелось убить шаха, а вовсе не внимать ему с симпатией и восхищением, и он нахмурился.
Ала согнул свой тяжелый лук, что не многим было под силу, и натянул тетиву. Потом указал пальцем на свой меч из узорчатой стали, выкованный Дханом Вангалилом – меч висел на дальней стене.
– Подай мне оружие, зимми.
Роб принес клинок, и шах опоясался мечом.
– Так ты сейчас пойдешь к Масуду?
– По-моему, сейчас самое время.
– Хочешь, я буду помогать тебе?
– Нет!
Роб увидел на лице шаха неприязненное удивление при мысли о том, что оруженосцем царю Персии будет служить еврей. Но Роб не рассердился на это, а испытал облегчение – он ведь предложил свои услуги сгоряча, сразу же о том и пожалев. Роб не видел ни славы, ни смысла в том, чтобы умереть, сражаясь бок о бок с шахом Ала.
Ястребиное лицо шаха все же смягчилось. Ала помешкал перед уходом.
– Твое предложение – это слова настоящего мужчины, – сказал он Робу. – Подумай, какую награду ты хочешь получить. Когда вернусь, я пожалую тебе калаат.
По узкой каменной лестнице Роб взобрался на самую высокую башню Райского дворца. С этой высоты ему было хорошо видны дома исфаганских богачей, верхушки стен, усеянные персами, расстилающаяся за стенами города равнина и лагерь воинов Газни, протянувшийся до самых холмов.
Долго ждал Роб на ветру, развевавшем его волосы и бороду, но Ала все не появлялся. Время шло и шло, и Роб стал упрекать себя за то, что не убил шаха сам. Он теперь не сомневался, что Ала надул его и скрылся из города.
Но вот он увидел его.
Западные ворота города Робу не были видны, но он увидел, как шах, выехав из города, появился на равнине, верхом на знакомом скакуне – прекрасном и яростном арабском жеребце, то и дело потряхивавшем гривой и красиво встававшем на дыбы.
Роб смотрел, как повелитель Персии скачет прямо во вражеский лагерь. Подъехав совсем близко, он натянул поводья, приподнялся на стременах и прокричал свой вызов. Самих слов Роб не слышал, только слабый отголосок долетел до него. Но многие подданные шаха их расслышали. Они воспитывались на легенде об Ардеване и Ардешире, легенде о первом поединке за право называться шахиншахом, и со стен донеслись приветственные возгласы. От палаток военачальников в лагере воинов Газни вниз по холму двинулась небольшая группа всадников. Возглавлял их человек в белом тюрбане, но Роб не видел, Масуд ли это. Впрочем, где бы ни был Масуд, даже если он и слыхал легенду об этом древнем поединке, он явно не придавал легендам ни малейшего значения.
Из афганских рядов вырвалась вперед большая группа лучников на быстрых как ветер конях.
Роб не представлял себе коня, который мог бы обогнать белого жеребца, однако шах Ала и не пытался уйти от врагов. Он снова приподнялся на стременах. Роб не сомневался, что на этот раз он выкрикивает насмешки и оскорбления в адрес юного султана, уклоняющегося от боя.