Игры кошачьей богини

22
18
20
22
24
26
28
30

– Считай как хочешь, больше я ничего тебе не скажу, – заявила я.

– Эта ночь должна дать ответы на большинство вопросов. Ты сейчас пойдёшь с нами, и лучше тебе не сопротивляться.

Не успела я хоть как-то выразить это самое сопротивление, как мне заломили руки за спину. Твою мать, опять верёвка!

– Сволочи!

– Кто знает, может, скоро твоё негодование сменится благодарностью, – многозначительно сказал Оз и, сделав знак следовать за ним, вышел в коридор.

Меня подтолкнули в спину и болезненно схватили за предплечье.

– Куда вы меня ведёте?!

– Вы там, полегче, – не оглянувшись, обронил Оз.

И не ответил мне. Я что, для него пустое место?!

Я повторила вопрос. Громче. Настойчивей. Перешла на почти бесконтрольный крик, но меня и дальше продолжали игнорировать. Даже заткнуть не попытались.

Меня провели практически через весь особняк, и пунктом назначения стал подвал.

Ну всё, Варя. Вот она – хана.

Я так сопротивлялась, что чуть не навернулась на крутой лестнице. Мои провожатые начали было ругать меня последними словами, но Оз велел им замолчать.

Умирая от страха, я оглядывала прохладное помещение. Не темница со ржавыми решётками и скелетами в кандалах, а вполне себе уютный винный погреб. Сколько бутылок, да тут как будто пьют не просыхая!

И всё равно нельзя расслабляться. Вряд ли меня сюда «пригласили», чтобы я лично выбрала бутылочку для приятного времяпровождения.

Мы прошли вдоль высоких до потолка рядов с круглыми стеклянными донышками, свернули налево и спустя ещё несколько метров упёрлись в деревянную дверь. Блин, вот причуды у богатых: вина отдельно, кандалы – тоже отдельно. Даже знать не хочу, что за этой дверью!

Оз и его подельники не спешили туда заходить. Они как по команде стали наряжаться в длинные белоснежные балахоны, которые в свёрнутом виде лежали на большом продолговатом ящике. К счастью, мне подобное одеяние не предложили.

– Подозрительный дресс-код. Вы что, секта? – с отвращением спросила я. – Я не буду ни в чём таком участвовать!

Оз накинул на голову капюшон, отчего стал похож на призрачного монаха.

– От тебя ничего не потребуется. Будешь зрителем и только.