Мы бросили жребий, и мне, непрушному, как обычно, досталась короткая спичка. Я обвязался под мышками, прихватил кайло с лопатой и сунул за пазуху фонарь. Перед тем как нырнуть в шурф, оглянулся. Черный Кот лежал, свернувшись клубком, и постанывал. Абориген уже не раскачивался, как китайский болванчик, теперь он безмолвно смотрел мне в глаза. У меня внезапно отказали нервы.
– Чего вылупился?! – заорал на него я. – Палец о палец целый день не ударил, курва!
– Лучше бы и ты не ударял пальцем о палец, – отозвался абориген. – Последний раз вас предупреждаю: убирайтесь отсюда.
– Да пошел ты, – я кивнул Гному и скользнул в раскоп.
Шурф оказался узким и тесным, я едва протискивался в него, то и дело приходилось расширять лопатой края. Не знаю, сколько времени занял спуск.
Добравшись до дна, я уже зубами стучал от холода. Но позабыл о нем, едва фонарный луч осветил здоровенный, наполовину врытый в землю сундук. Обдирая пальцы, я раскопал его, поддел кайлом и выкорчевал из грунта. Приподнял: сундук был тяжеленный, килограммов пятьдесят, не меньше. И тогда я понял, что в одиночку мне его из шурфа не вытащить – нужно было расширять лаз и поднимать сундук по крайней мере вдвоем. Я задергал веревку и крикнул Гному, чтобы меня вытаскивал.
Выдержка из протокола допроса гражданина Лиогинского Игоря Денисовича, подозреваемого в преступлении, предусмотренном статьей 105 УК Российской Федерации, часть 1 (предумышленное убийство).
С.: Объясните подробнее. Что означает «крышеснос» и каким образом он начался.
Л.: У меня стало мутиться сознание, появились галлюцинации. Стало трудно идти, голова кружилась, чудились посторонние звуки: скрежет, всхлипы и стоны. Потом я услышал голос, приказывающий нам вернуться обратно и угрожающий смертью.
С.: Вы один слышали этот голос?
Л.: Думаю, что не один. Кто-то жаловался на тошноту и шум в голове. Не помню, кто именно.
С.: Тем не менее вы решили двигаться дальше?
Л.: Да. Крышеснос не редкость в местах аномалий, мы были готовы к нему.
С.: Хорошо. Что произошло потом?
Л.: Не знаю. Не знаю даже, добрались ли мы до места. Видимо, внезапно я потерял сознание и пришел в себя только вечером, наедине с убитым.
C.: Где были остальные двое, когда вы пришли в себя?
Л.: Тоже не знаю. Вокруг не было ни души. И следов раскопа не было. Только я, труп и искореженный металлоискатель.
Вот уже третий месяц пошел, как я не перестаю думать об этом кошмаре. Я прокрутил в памяти то, что случилось, сотни, тысячи раз. Выбравшийся из ямы радостный Землерой. Абориген, неспешно удаляющийся от раскопа прочь. И Черный Кот, медленно, словно в рапиде, поднимающийся с земли. А потом время будто сошло с ума, оно ускорилось, и Черный Кот прыгнул к Землерою и полоснул его тесаком по горлу. Отшвырнул и метнулся ко мне.
Не знаю, как мне удалось уцелеть. Лезвие вспороло на мне куртку, наверное, я в последний миг увернулся. Потом бежал сломя голову от раскопа прочь. Пришел в себя, лишь когда городище осталось далеко за спиной.
Неделю я отирался в Таразе, давал свидетельские показания местным ментам. Потом дело, слава юстиции, передали в Москву. Всё это время происшедшее навязчиво не шло у меня из головы. Внезапно потерявший разум ЧК. Крышеснос, к которому мы с покойником оказались иммунными. Убийство и покушение на убийство. И я, едва не ставший жертвой.