– Дежурить бы надо снаружи, – задумчиво протянул Боромир. – По двое лучше.
– Не помешает, – поддержал Тарус.
Вишена со Славутой переглянулись.
– Давай мы сперва, – предложил дрегович.
Они вернулись к ветру и холоду. Запахнулись поплотнее в плащи и уселись на камни лицом друг к другу, чтобы виднее были пустоши. Славута глядел на север, Пожарский – на юг.
– Неприютные земли, – проворчал, зевая, Вишена. – Как тут люди живут?
– Тут вообще все странно, – согласился дрегович. – Я первое время не мог прямо – до того все чужое. Вовсе на наш мир непохоже… Нечисть – страшная, наша рядом с ней игрушкой кажется.
– А помнишь, – сказал Вишена, – в Рыдогах овинник нас едва не сжег?
Славута вздохнул. Он помнил. Тогда и коней у них увели колдовством каким-то. Свершившееся успело потускнеть в памяти, но совсем, верно, никогда не сотрется.
Завыл вдалеке волк. Славута вздрогнул, всматриваясь в ту сторону.
– Ты чего? – насторожился Вишена. Он уже привык, что в Иллурии даже звери могли быть врагами.
– Это верховой волк, – прошептал дрегович. – У них постромки кожаные в пасти, оттого и воют иначе. Не «у-у-у», а вроде как «ы-ы-ы». Слышишь?
Вишена прислушался.
– Похоже, – сказал он с уважением. – Ни в жизнь бы не догадался…
– Я тоже первое время удивлялся. Эльфы научили, – вздохнул Славута. – Мудрый народ. Настолько же мудрый, насколько странный.
– У кого здесь верховые волки? У орков?
– Не только. В Аргундоре тоже на них разъезжают.
– И больше нигде?
– Нигде, – покачал головой Славута. – Нигде по всей Иллурии, только в Хаэнедоре и Аргундоре.
Вишена поежился.