– Эй, глядите! – сказал вдруг дальнозоркий Богуслав. – Кто-то с востока поспешает!
Все обернулись. На горизонте маячила темная точка.
– Опять волчьи всадники? – предположил Роксалан. – Так прибьем же…
Лореадорцы уже заняли Менелот, даже ворота возникли на своем обычном месте в арке, как всегда крепкие и незыблемые на вид.
– Не, Роксалан, это не всадник. Пеший! – покачал головой Богуслав.
Путник приближался. Он, конечно, уже успел разглядеть флаг над Менелотом, и если приближался, значит друг. Да и пестрое кондотьерское воинство должен уже разглядеть.
– Это песиголовец! – обрадованно воскликнул венед.
Вишена тоже отметил характерную поступь, которую ни с чем невозможно спутать.
Еще издалека псоглавый помахал рукой. Когда он приблизился настолько, что стала различима скалящаяся морда, Вишена уловил даже что-то знакомое. И лишь когда стал виден шрам на мохнатой щеке, узнал:
– Урхон!
Арранк оскалился пуще прежнего. Похоже, он радовался.
– Ты узнал меня, Вишена! Наверное, люди умнее, чем принято у нас думать…
Вишена хмыкнул и подал псоглавому руку. Тот, не мешкая, заговорил:
– Вы хотели знать все о черном кондотьере, что раньше был одним из вас? Арранки нашли его. Мы идем по его следу уже много дней. Анча отослал меня к Тинзкому мосту, чтобы я предупредил вас.
– Где он? – перебил, не утерпев, Тарус.
Урхон оскалился, но не злобно, как рассерженный пес, а довольно:
– У Аргундорской гряды. Идет на юг, к руине.
Тарус спал с лица.
– На юг? К Драконьей Башне?
Песиголовец кивнул, совсем по-человечьи: