Кот чихнул.
Грэй спрашивает его:
— Как ты думаешь, Мишель, что нам делать с этим проходимцем?
Кот повернул к нему морду и пискнул что-то коротенькое.
— О да. Ты совершенно прав. Впрочем, как всегда.
Потом живой классик обращается ко мне:
— Молодой человек, насколько велик ваш долг?
— Э-э… полторы тысячи долларов. Без малого.
— Не уверен что за такие деньги могут убить, но, вероятно, я несколько отстал от жизни. Видите ли, я вам верю. Вы, кажется, не лжете. Подождите, пожалуйста, минутку.
Ушаркал куда-то в комнату. Наконец-то я могу свободно пообщаться с котом.
— Теперь я знаю Ваше имя. Милостивый государь Мишель, в знак моего уважения я хотел бы Вас погладить. Вы позволите? — я осторожненько потянулся.
Коту эта идея, надо полагать, не пришлась по вкусу. Он округлил сонные глаза и поднял лапу. Нет, не замахнулся, а именно поднял, чуть-чуть оторвал ее от пола, ясно дав понять: давай-давай, тянись-тянись, получишь, как следует. Я убрал руку и говорю:
— Воля Ваша. Уже одно лицезрение Вашего блестящего меха — большая честь для меня,
Грэй выходит:
— Прошу вас, оставьте в покое моего кота, он существо робкое и замкнутое. Вот вам полторы тысячи. Надеюсь, этого хватит, чтобы купить наше одиночество.
Я посмотрел на него, посмотрел на деньги, сказать нечего. Не встречал еще таких людей. Считать ли бесчестием такую помощь? Убьют — не убьют, но пальцы в обратную сторону вывернуть Наташеньке вполне могут… В голове моей вертятся разнообразные формулы благодарности, ни одна из которых не может считаться вполне адекватной.
— Когда я должен вернуть?
Хозяин и кот вновь переглянулись.
— В этом нет необходимости. Мы с Мишелем делаем покупку. Мы покупаем ваше отсутствие в нашей квартире.
— М-м. М-м-э?