Смерть или слава. Чёрная эстафета

— Подробнее.

— Неограниченный доступ к вахте. И контроль за твоим сектором на твое усмотрение. Я не буду вмешиваться.

— Сектором? — Шадрин приподнял бровь.

— Хорошо. Не одним. Сколько тебе нужно? Два? Три? Пять?

Несколько секунд Шадрин делал вид, что размышляет.

«В самом деле, — подумал Самохвалов, изо всех сил стараясь, чтобы ничего не отражалось на лице. — А что просить? Он ведь никогда не заключал подобных сделок».

Стало даже интересно, как Шадрин выкрутится.

— Я подумаю, — пообещал тот туманно.

Гордяев скривился. Ему явно нужен был быстрый ответ. Только более полный.

— Но в принципе ты согласен?

Шадрин вежливо улыбнулся:

— Я же сказал — подумаю.

И встал. Торпеды его мигом подобрались.

Гордяев не стал спрашивать — как долго Леонид собирается думать. Он молчал минут пять, не меньше — шаги Шадрина давно стихли за дверью директорского офиса, Самохвалов перебрался с дивана в углу ближе к шефу, а Гордяев все молчал и молчал.

— Ну? — наконец осведомился Гордяев. — Что скажешь, мыслитель?

— Он согласится, — не задумываясь предрек Самохвалов. — Не знаю, на каких условиях, но согласится. Но, шеф, имейте в виду: в ключевой момент вам нужно будет внимательно отследить, чтоб Шадрин не прыгнул в капитанское кресло сам.

Гордяев задумчиво покивал, глядя куда-то сквозь Самохва-лова и сквозь дверь офиса. В пустоту за зеркалом мира.

— А скажи-ка… — Он помедлил и в конце концов сконцентрировал взгляд на Самохвалове. — У тебя есть какое-нибудь объяснение действиям капитана?

Самохвалов чуть заметно улыбнулся. Есть ли у него объяснение? Конечно, есть, он же мыслитель. Вот только… наверное, излишне называть это таким мощным словом. «Объяснение». Скорее догадки, ничем, к сожалению, не подкрепленные.

— Что именно вы хотите узнать, шеф? — осторожно справился Самохвалов.