Смерть или слава. Чёрная эстафета

22
18
20
22
24
26
28
30

Чистяков остановился, повернулся лицом в сторону кормы корабля, слегка поклонился и недрогнувшим голосом произнес:

— Спасибо…

Маленко криво усмехнулся.

— Слышь, шеф… — пробурчал Ханька. — Негоже нам в этой норе отсиживаться. Мы ж вроде как войска. Действовать надо.

— Кто еще так думает? — спросил Фломастер.

— Я! — поднял руку Яковец.

— И я, — присоединился Федоренко.

— Да чего там, — махнул рукой Семен Желудь. — Все так думают. Дома мы от этих уродов никогда не прятались и здесь нечего. Верно я говорю?

В карантине родился сдержанный гул, как понял Фломастер — одобрительный.

— Прекрасно. Костя, Серега, вы с нами?

Чистяков фыркнул и укоризненно поглядел на Фломастера. Вопрос явно был излишним.

— А бласт свободный есть? — поинтересовался Маленко. — Я свой так и не успел захватить…

— Найдем, — успокоил его Фломастер. — Валера, дай ему «Витязя» и парочку батарей про запас.

Яковец с готовностью полез в стенную нишу.

— Кому еще батареи нужны? Налетай!

Некоторое время народ деловито вооружался.

— Итак. — Фломастер встал и отпихнул ногой вертящееся кресло. — У меня соображения следующие. Выходим и пробиваемся к боевой рубке; занимаем также и рубку разведки. Стрелять без колебаний. Увидел знакомую рожу и сади из бласта промеж глаз, здесь им не фактория и не «Меркурий». Как только окажемся в рубке, я, Ханька и Яковец подключаемся к вахте, остальные прикрывают. Ну а как подключимся, вопросы отпадут. Возражения есть?

Возражений не было.

— Тогда начали. Раньше возьмемся — моложе завершим.

И они начали. Вход в карантинную зону явно караулили снаружи, а перед самым входом расстилался здоровенный и пустой зал. Засядь по ту сторону стержневого, под навесиками, и любого выходящего можно валить на месте, и пикнуть не успеет.