И они прорвались. Вшестером. Фломастер, Ханька, Ма-ленко, Чистяков, Желудь и Боаморте. Остальные легли по пути на окровавленные полы холла-предбанника и площадки лифтов перед головными рубками.
— Шлюз! — прохрипел раненый Фломастер, отпихивая за тонкую разделительную линию мертвого уже бандита со стекленеющими глазами. Бандит был прострелен по крайней мере трижды.
Желудь бросился вручную задраивать шлюз боевой рубки. Фломастер тяжело брел к шкафам с биоскафандрами, держась за бок. Комбинезон его в этом месте был темным от крови.
Ханька, единственный из всех относительно целый, уже вскрыл биоскафандр и торопливо раздевался.
Чистяков доковылял до кресла перед пультом, но сесть не успел: вдруг коротко пискнул сигнал нештатной ситуации, по пульту пробежалась волна вспыхивающих и гаснущих огоньков, а потом все огоньки погасли, кроме одного.
Красного.
— А это еще что такое? — изумленно спросил Маленко, указывая на огромный, во всю боевую рубку, обзорник.
Фломастер на миг отвлекся.
— Это крейсер цоофт, — сказал он устало. — Черт! Значит, чужие уже здесь?
Вдали, на фоне россыпи тусклых звезд, дрейфовала необъятная стая темных пятнышек. Флот чужих. На этот раз — большой флот. Просто огромный.
Еще три часа назад «Волга» была единственным кораблем на миллионы кубических километров пустоты. Теперь — лишь одним из многих.
Правда, самым большим.
49. Роман Савельев, капитан, Homo, крейсер Ушедших «Волга»
Каморка была тесная и пыльная, совсем как настоящий конспиративный подвал. Я даже не ожидал встретить такое запустение на своем корабле.
Оказывается, есть еще масса мест, куда не добираются наши вездесущие ужики-уборщики.
Никогда бы не подумал. Впрочем, ужики вот-вот замрут. Наверное. По крайней мере я думаю — замрут.
Риггельд сидел в обнимку с Юлькой; Смагин — с Яной. Суваев сердито пялился в мою сторону, словно собирался упасть в объятия мне. Или наоборот, ждал, что упаду я. К нему. В объятия.
Действительно, стало прохладно! А будет еще холоднее… Наверное.
Дело в том, что я только что отдал команду на полный запрет всех вахт на корабле. Полный. Независимо от допуска. Сейчас, вероятно, идет перекрестная проверка и повальное отторжение людей директората от системы. Я представил Юдина, недоуменно выбирающегося из биоупаковки. С лицом ребенка, которого только что лишили долгожданной шоколадки. Причем даже позволили шоколадку потрогать и слегка лизнуть.
— Как мы будем пробираться? — угрюмо спросил Суваев. — Это ж километров двадцать, не меньше.
ebooksa