Смерть или слава. Чёрная эстафета

— Ну и как обстоит все на самом деле? — Суваев старался, чтобы голос звучал ровнее.

— Вахты нас убивают. А если говорить более широко — нас убивает корабль. Он нами питается. Нашей плотью и нашими мыслями. Нашим естеством. Нашими разумами. Он паразит. Просто огромный паразит, который притворяется другом. Он дает нам блаженство единения с собой и любым из экипажа и по капле высасывает из нас души.

Капитан взглянул в глаза офицерам.

— Мне всегда казалось, что такой фагоцит, устранив угрозу галактике, сам может стать не меньшей угрозой. А значит, он изначально должен быть обречен. Я поступил правильно, ограничив вахты до минимума. Иначе многие из экипажа уже успели бы стать рабами. Они оставались бы живыми, как организмы. Но не как личности.

— Это… он тебе сказал? — спросила Янка, покосившись на останки у стола. На этот раз спросила без всякого яда в голосе.

— Да. Он тоже понял это… но немного не успел. Его экипаж уже не смог выйти из шкафов. Собственно, мое сравнение вахт с наркотиком оказалось не таким уж далеким от истины. Корабль сначала делает живых рабами, несколько лет носится по галактике, выполняя свою миссию, а потом попросту пожирает всех. В биоскафандрах не остается ничего, они пустеют. Некоторое время корабль еще живет нашими общими мыслями, нашей объединенной сущностью, нашими личностями. Нашей памятью, наконец.

Но ведь и память смертна.

— И он засыпает где-нибудь в укромном и темном углу? — продолжил за капитана Суваев. — До следующего раза? Пока какой-нибудь псих не передаст ему первую частичку своей души, нажав на кнопку найденного пульта?

Капитан искривил губы в усмешке.

— Ты всегда был догадливым парнем, Паша.

— Ну прямо праздник, — сказал Смагин и скрипнул зубами. — Сначала у нас отобрали корабли. Потом — дом. А теперь что, пытаются отобрать будущее?

— Ты всегда был догадливым парнем, Юра, — ответила за капитана Янка.

Все же у них остались силы, чтобы улыбнуться вымученной шутке.

— Вы как хотите, — решительно заявил Смагин. — А мне это не нравится.

— Мне тоже, — присоединился Риггельд.

— А уж мне!.. — вздохнула Юлька. — А, капитан? Что придумаем?

— Я уже все придумал, — сказал Рома, меняя батарею в бласте. — Собственно, все уже давно придумано. До нас. Вот, смотрите.

И он показал всем рукоятку своего бласта.

«Смерть или слава» — было написано там.

— Мы идем наружу. Прочь из ремзоны. К рубкам.