— А по-моему, система вообще сдохла, — сказал Маленко. — Взгляните на пульт!
Пульт выглядел мертвым. Шипя и ругаясь, Фломастер выбрался из сырых объятий мертвого биоскафандра. Кое-как обтерся и оделся.
На пульте светился один-единственный индикатор. Готовность противометеоритной защиты. И все. И еще работали экраны — но в нижнем режиме, без координатных сеток, без оперативного масштабирования. Просто отражали действительность без всякого сервиса и всяких удобных комментариев. Чистый эффект стеклянной кабины.
Даже чужие в таком режиме были толком не видны. Хотя они роились по космическим меркам в двух шагах от «Волги».
— Хорошо, что я шлюз задраить успел, — хмуро сказал Желудь.
Ханька пробежался вдоль ряда шкафов. Потом присоединился к тем, кто стоял у пульта.
— Хотел бы я знать, что происходит… — пробормотал Фломастер и поморщился — бок невыносимо пекло.
Впрочем, и так можно было догадаться. Чужие готовились к атаке, а канониры в боевой рубке не могли слиться со своим кораблем. А значит — корабль останется беззащитным.
51. Александр Самохвалов, оператор сервис-систем, инженер-консультант директората, Homo, крейсер Ушедших «Волга»
Осталось всего несколько шагов, всего несколько выверенных движений, и последние мазки капитанской защиты соскоблились бы с ядра субмодуля, как старая краска с жилого купола.
Но Самохвалов не успел. Мир без всякого предупреждения из бесконечного стал крошечным, восприятие сузилось до жалкого набора человеческих чувств. Он вывалился из системы.
Даже мгновенной боли Самохвалов не успел почувствовать, настолько быстро рецепторы корабля отторгли его тело. Створки раскрылись сами собой, и тусклый дежурный свет заполнил нишу вахтенного шкафа.
— Что за шуточки? — пробурчал Самохвалов с неудовольствием и недоумением. — Кто там влез куда не надо?
За полминуты до перехвата следящей системы все вдруг намертво встало, как грузовик перед светофором. Самохвалов, понятно, занервничал.
Найти и убить капитана, это нужно было сделать максимально быстро. Тогда активизировался бы черный шар — крупная автономная система, назначение которой Самохвалов определил как «мозг на случай отсутствия экипажа». Именно по деятельности черного шара Самохвалов надеялся отследить новый выбор корабля. Вероятно, орудием выбора был бы какой-нибудь тактильный односторонний сенсор, вроде пресловутого пульта, что откопал Савельев на своей заимке. Первое же касание, и индексы доступа людей из прежнего экипажа распределятся совсем иначе, чем теперь.
Самохвалов вовсе не собирался отдавать капитанство влиятельному, но туповатому шефу директората. С какой стати? Неужели тот, кто сумел самостоятельно, на интуиции и догадках, постичь законы корабельной защиты, недостоин стать первым? И бандитам Самохвалов ничего не собирался отдавать. Подключиться с капитанским допуском, прихлопнуть не в меру честолюбивую верхушку директората, передавить одного за другим своенравных и потому опасных бандитов-главарей… И строить новый экипаж. Лепить по своему разумению и желанию. Превратить бесформенный ком пластилина в послушного голема. У Самохвалова хватало доверенных людей, которые даже не догадывались, что их прочат в старшие офицеры «Волги». В основном это асы технического отдела. Подопечные Самохвалова. Консультанты и прогнозисты, компьютерщики и системотехники.
Стоило ли говорить, что, если Гордяев пронюхает о мыслях Самохвалова, все рухнет в одночасье? К счастью, правая рука шефа директората был слишком умен и слишком искушен в кабинетных интригах. Что знают двое — знает свинья, а свиней вокруг всегда отыщется предостаточно. Поэтому разумнее молчать. Молчать до самого последнего момента. До решающей секунды. Самохвалов не посвятил в подробности своего плана ни одну живую душу. Даже на вахты он старался ходить пореже, да и то сугубо в лучевом режиме, общаясь только с информатеками корабля, но не с подключенными операторами.
Так надежнее.
Было непривычно холодно, Самохвалов шлепнул себя по голым бокам и с изумлением обнаружил, что они покрыты слоем жирной полужидкой дряни. Да и все тело покрыто ею же. На секунду он даже о страхах своих позабыл. Метнулся к одежде, схватил белую тенниску и стал ожесточенно стирать с себя этот мерзкий холодец.
Реальность напомнила о себе голосом ругающегося Гордяева.
ebooksa